настолько? Сам себя и подставил — убийца ведь ты.
— Да он же сказал, что это снотворное, — после очередной ругани сказал Дубровин. — Он мне еще распинался, что было бы неплохо ее разыграть: мадам усыпить, а потом трахнуть обеих ее дочерей темной ночкой, чтоб знала, как с невиновными людьми поступать. Так что я не в курсе всего случившегося: уговор был, что я просто снотворного добавляю.
— Ну надо же, как все складненько выходит! — начинала злиться я. — Ты не убивал, он не убивал, никто не убивал. А Россова мертва. Может, я ее, по-вашему, грохнула?
— А че, может, и ты, — презрительно глянув на меня, вдруг спокойно произнес Дубровин. — И теперь ищешь, на кого бы свалить.
Это было уже сверх меры, и я, слегка откинувшись корпусом назад, со всего маху врезала наглому типу по роже. Из его носа тут же ручейком потекла кровь.
— Стерва! — пытаясь утереть ее сцепленными руками, гавкнул Дубровин.
— Может быть, но зато своих не подставляю и на других собственную вину не валю, — произнесла я. — Хватит бакланить — чеши в машину.
Посадив Дубровина на заднее сиденье, а рядом с собой Павла, я велела мальчишке, державшему в руке пистолет, присматривать за пленником, и направилась к своей второй, конспиративной квартире, которая что-то уж слишком давно у меня пустовала. Правда, мы иногда собирались в ней с Кирьяновым, чтобы что-то обсудить или решить по делу, но это было далеко не вчера. Сейчас же данное местечко представлялось мне наиболее удобным для того, чтобы оставить в нем одного подозреваемого, а затем добыть другого и свести их наконец вместе. Иначе они по отдельности меня совершенно запутают. А так есть надежда, что молодчики друг на друга ополчатся и мне в конце-то концов удастся выяснить, кто организовал и кто совершил убийство.
Впрочем, Дубровина я могла засадить, сдав милиции, уже и сейчас, так как в доме он был, что запечатлела видеокамера, с двумя бокалами шампанского в руках по нему разгуливал. И Павел видел его в комнате у Россовой, так что для обвинения вполне достаточно. Но мне было мало — я хотела понять: кто, зачем и почему убил Инну Андреевну. И как вообще все происходило. Если я этого не узнаю, то просто перестану саму себя уважать. Нет уж, лучше разобраться со всем, и поскорее.
Доехав до своей второй квартиры, я затащила в нее слегка упирающегося Дубровина, всю дорогу твердившего, что у меня нет права так с ним поступать, и даже один раз попытавшегося ударить меня сцепленными наручниками руками по голове. Сделать этого ему, правда, не удалось, так как я постоянно наблюдала за ним в зеркальце, не слишком надеясь на Павла, то и дело отводившего взгляд в сторону от Виталия, словно он чувствовал себя в чем-то виноватым.
И вот теперь мы все трое были у меня в квартире. Я послала Павла на кухню, чтобы он сделал кофе, сама тем временем прицепила Дубровина наручниками к батарее, да так, чтобы выбраться у него не было никакой возможности. Затем на всякий случай установила в комнате на стене подслушивающее устройство и потом перевела туда Виталия, объяснив свое решение тем, что тут нет окна — давно заставила его шкафом, а значит, ему будет сложнее сбежать, если задумает. Дубровин на мое сообщение буркнул:
— За кого вы меня принимаете? Можно подумать, мне это надо.
Я ничего не ответила и вышла. Теперь можно было вздохнуть чуть спокойнее.
Быстро выпив приготовленный Павлом кофе, я дала парню указание строжайше следить за пленником, предварительно, конечно, заперев комнату, чтобы сам мальчик не имел возможности туда войти, и вернулась в машину. Теперь мне нужно было найти Зимлиницина. Я решила, что он должен быть еще на работе. Туда и отправилась.
Как назло, ближе к вечеру на улице становилось все жарче, а в салоне моей «девяточки», раскалившейся на солнцепеке, и вовсе стояла невыносимая духота. Я пооткрывала все окна, но это мало помогало, пришлось тормознуть возле магазинчика и запастись бутылкой холодной минеральной воды. Правда, холодной она вряд ли долго останется, так как температура воздуха в машине, даже в тех местах, куда не доставали прямые лучи солнца, весьма сильно отличалась от температуры холодильника.
Добравшись кое-как, изнуренная пеклом, до места работы Михаила — компании по перевозке грузов в другие города, — я поинтересовалась у секретарши, где найти Зимлиницина. Та подумала, а потом указала место, где сейчас шла загрузка какого-то контейнера и где он как раз должен был находиться.
Я вышла из главного офиса и направилась туда. И в самом деле там стоял огромный «КамАЗ», в контейнер которого мужчины в одинаковой форме таскали какие-то ящики. Я притормозила одного из рабочих и задала тот же самый вопрос, что и секретарше. Мужик подумал-подумал, а потом выдал:
— Да я тут, честно говоря, пока никого не знаю, третий день только работаю.
«Не знает, а чего думал тогда, балбес!» — немного рассердилась я и спросила другого парня. Тот оказался на предприятии не новичком и показал на здание не то склада, не то цеха, пояснив, что Михаил там, внутри, следит за погрузкой и считает ящики.
Я вошла в помещение, освещенное настолько тусклыми лампами, что почти ничего невозможно было там как следует рассмотреть, и стала искать Михаила. Он попался мне почти сразу, так как стоял недалеко от двери, что-то записывая на листок.
— Миша, я могу вас отвлечь? — поинтересовалась я, подходя сзади.
Зимлиницин обернулся и очень удивился, увидев меня:
— Что? Что опять случилось?
— Да не бойтесь вы так, я вас арестовывать не собираюсь, — пояснила я. — Просто задам пару вопросов. Так вы скоро освободитесь?
— Минут через двадцать, не раньше.
— Хорошо, тогда я подожду вас на улице, — ответила я и поспешила выйти из склада.
На улице я спряталась в тень дерева и задумалась.
Интересно, замешан ли в убийстве Михаил? Он вроде бы продолжает преспокойненько работать, из города не убежал, хотя возможность такая у него была. И ведь знал, что я ищу его друга. Что же все-таки происходит? Как-то концы в этом деле между собой не вяжутся. Ладно, подожду еще немного, а там будет видно.
Появился Михаил, теперь уже без бумаг в руках, и, подойдя ко мне, сразу спросил:
— Так что вы хотели узнать?
— Не совсем узнать. Я бы хотела, чтобы вы со мной немного прокатились, у меня для вас сюрприз, — ответила я, хитро на него взглянув.
Михаила передернуло:
— Какой еще сюрприз? Нельзя, что ли, прямо все сказать? Вечно какие-то тайны нужны.
— А разве вы не желаете знать, кто убил Россову и свалил вину на вас? — спросила я.
— Ну, желаю, — не совсем уверенно произнес Зимлиницин.
— Вот и я желаю. А для этого мне нужно, чтобы вы сейчас съездили со мной в одно место. Так вы едете?
Михаил боязливо помялся на месте, подумал и наконец решился. Мы вышли за ворота, сели в мою машину и поехали. Впереди меня ждала развязка, и я это чувствовала каждой клеточкой своего тела.
Так как мне не терпелось поскорее завершить расследование, до моей квартиры мы добрались гораздо быстрее, чем я ехала до места работы Зимлиницина. Когда я открыла входную дверь, Михаил замер на пороге, боясь проходить далее, так как не знал, что его там ожидает. Пришлось слегка подтолкнуть его и попросить следовать за мной.
Я завела Михаила в ту комнату, где сидел на полу прикованный Дубровин, и, отойдя в сторону, стала следить за реакцией обоих. Мужчины молчали, лишь пристально и не совсем дружелюбно рассматривая друг друга. Виталий начал разговор первым.
— Ну что, привели заказчика, теперь рады? — спросил он меня.
Я молчала, предоставив бывшим однокашникам возможность самим между собой разобраться. Но Михаил тоже молчал. Тогда я решила предпринять другой ход и, обратившись к обоим, произнесла:
— Ну, вы тут побеседуйте пока, подумайте, во что ввязались, а я через пару минут принесу кофе, вы мне все и расскажете. Я на это надеюсь, конечно.
Я, конечно, сильно рисковала, оставляя мужчин наедине. Ведь они вполне могли либо объединиться и
