Я ничего ей не ответила, встала с недовольным видом и позволила вывести себя в коридор. Мы дошли до его конца, спустились вниз по лестнице, прошли еще по одному коридору и оказались перед закрытой дверью.
— Постучи, — посоветовала мне женщина с таким загадочным видом, словно за дверью находилась пещера Али-Бабы, а она предлагала произнести мне «Сим-Сим».
Скептически улыбнувшись, я выполнила это нехитрое физическое действие.
— До-бро по-жа-ло-вать! — услышала я из-за двери многоголосое приглашение.
Когда я осторожно приоткрыла дверь, то услышала аплодисменты.
Помещение представляло собой нечто среднее между столовой и кафе, за накрытыми столами сидели мужчины и женщины, большей частью в белых халатах, все они смотрели на меня с улыбками и радостно хлопали в ладоши.
Ко мне подошел близорукий молодой человек с рыжей бородкой, и аплодисменты затихли.
— Раечка, — торжественно начал он, — твой приезд застал нас врасплох, и мы не успели к нему как следует приготовиться…
Пока он говорил, я разыскивала глазами Пострела, но, как ни напрягала зрения, не обнаружила его среди присутствующих.
Я не видела его много лет, но узнала бы с первого взгляда.
Пострела в зале не было.
Между тем молодой человек продолжал говорить и закончил свою импровизированную речь такими словами:
— Но мы постараемся, чтобы в дальнейшем… — он сделал многозначительную паузу, — ты бы не пожалела, что попала в наш замечательный дурдом!
На последних словах он расхохотался. А вместе с ним и все присутствующие, разумеется, кроме меня. Мне было не до смеха.
Это больше всего напоминало какой-то грандиозный розыгрыш, но он, увы, явно затянулся. И поэтому радовал только его устроителей.
Мое же настроение портилось с каждой минутой, видимо, потому, что я не люблю чувствовать себя полной дурой, а именно так я себя и чувствовала с самого утра.
Молодой человек церемонно взял меня под руку и проводил до одного из столиков.
На этом, как я поняла, торжественная часть закончилась, потому что, как только я оказалась за столом, большинство присутствующих перестало обращать на меня внимание и приступило к обеду.
— Приятного аппетита, — пожелал мне сосед по столу, молодой человек с волосами до плеч, и хитро прищурился.
— Спасибо, — вздохнула я, и мои соседи снова рассмеялись.
— Будем знакомы, Миша, — представился он. — А это — Света и Леша.
— Очень приятно. Раиса, — ответила я, стараясь выдавить из себя улыбку.
— Нам сообщили, что ты из Петербурга, — растягивая слова, сказал молодой человек по имени Леша, — значит, мы наверняка встречались.
— Скорее всего, — ответила я и стала есть суп, чтобы прекратить этот выводивший меня из себя разговор.
Это был бульон с фрикадельками, довольно съедобный, хотя фрикадельки были жестковатыми.
— Как ты думаешь, — спросила меня Света, — чье это мясо?
— Баранина? — предположила я.
— Это — горный козел! — с восхищением взвизгнула она. — Еще вчера он скакал по горам.
В таком духе мы беседовали весь обед, то есть обо всем и ни о чем. В самом конце обеда я не выдержала и спросила:
— А чем вы здесь занимаетесь?
— Сейчас ты встретишься с директором, — отмахнулся Леша, — он тебе все расскажет.
— Он странноват, но ты не обращай внимания, — добавил Миша.
— Да вы все здесь, по-моему, «странноватые», — сказала я и неожиданно для себя рассмеялась, моим соседям эта шутка тоже пришлась по вкусу.
Я понемногу стала оглядываться вокруг и всякий раз, когда встречалась взглядами с кем-нибудь из обитателей этого «дурдома», обнаруживала на их лицах приветливые улыбки, а кое-кто из них мне даже подмигивал.
Я устала задавать себе вопросы, на которые у меня не было ответов, тем более что надеялась удовлетворить свое любопытство на предстоящей встрече с директором, и перестала раздражаться.
А когда принесли кофе с горячими булочками, я совершенно успокоилась.
— А кто же все это готовит? — спросила я у своих новых знакомых.
— Попробуй только сказать, что тебе не понравилось, — шутливо нахмурился Леша.
— Лешенька у нас шеф-повар, — пояснила Света.
— И готовлю на всю эту ораву, — проворчал он, польщенный ее словами.
И меня посетила первая светлая мысль за все время моего пребывания в пещере.
— И тебе никто не помогает, бедненький? — спросила я.
— Чем кого-нибудь научить, легче самому все приготовить, — ответил Леша. — А ты, случайно, не повар? — спросил он, заметив на моем лице многозначительную улыбку.
— И кулинар, — с гордостью произнесла я и снова заслужила аплодисменты, хотя и не такие продолжительные.
— В таком случае я тоже пойду с тобой к директору, — решительно сказал Леша, допивая кофе.
Я последовала его примеру, и мы вышли с ним из столовой и через несколько переходов и лестничных пролетов, представлявших собой целый лабиринт, оказались перед дверью в директорский кабинет.
Здесь не было ни приемной, ни секретарши, поэтому Леша, набрав в легкие побольше воздуха, деликатно постучался в дверь.
— Войдите, — произнес голос из-за двери.
— Сначала зайду я, — прошептал мне на ухо Леша и исчез за тяжелой дверью.
Через несколько минут он вышел из кабинета с довольной улыбкой.
— Нет проблем, — сказал он и подал мне руку. — Я тебя найду, попозже, а теперь заходи, я сказал, что ты здесь.
Он поправил мою прическу и открыл передо мной дверь кабинета.
— Заходите, — вновь произнес тот же голос, и Леша слегка подтолкнул меня в спину и закрыл за мною дверь.
За столом кабинета, насупившись, сидел мой старый знакомый — «шеф» из города Сочи.
Так мне показалось вначале, но, приглядевшись повнимательнее, я поняла, что ошиблась. Скорее всего это был брат того человека, причем старший. Он был такой же полнокровный, у него были те же черты лица, но на голове, в отличие от брата, он не сохранил ни одного волоса. А у того были целая грива седых кудрявых волос по краям головы, и только темя было лысым.
— Присаживайтесь, — кивнул он мне, и я опустилась на один из удобных стульев у стены.
В руках у него я заметила наши с Полиной паспорта. Ее он отложил в сторону, а мой рассмотрел внимательно, переворачивая страницу за страницей.
Потом снова поглядел на фотографию, сравнил ее с моим лицом и только после этого положил паспорт в сторону.
— Если вы предполагаете, что вас продали в рабство, то это не так, — густым низким голосом проговорил он и замолчал.
Он снова взял паспорт в руки, но, не открывая, положил на место и с минуту ничего не говорил, выстукивая по столу толстыми пальцами затейливый мотив. Наконец откинулся на спинку кресла, поднял на меня воспаленные, красные, как и у брата, глаза и продолжил:
— Меня зовут Эдуард Александрович, прошу… любить и жаловать. У нас не концлагерь и не тюрьма, и никто не будет вас удерживать здесь насильно. Но предприятие у нас секретное, как вы поняли… и, прежде чем расстаться с вами, мы должны заручиться некоторыми гарантиями…
Он снова замолчал. Вообще, он говорил медленно, тщательно обдумывая каждую фразу, с долгими
