городе почти не было зеленых насаждений и улицы казались пустыми и пыльными. Были сняты с петель чугунные ворота, закрывавшие вход во двор, и унесены куда-то вихрем времени.
В дом мы заходить не стали, а вот двор посетили. Двор как двор, с массой покосившихся деревянных построек внутри — как жилых, так и просто сараев. Старое разлапистое дерево с веревочными качелями, подвешенными к толстому суку. Сохнущее на натянутой проволоке белье. Замшелая задняя стена еще одного каменного дома. Тихий замкнутый мирок, показавшийся моей клиентке полной экзотикой. Она слишком переволновалась и решила отложить экскурсию по дому до вечера. Ее страшно удивило, что на втором этаже, где некогда проживали ее родственники, теперь находится пять отдельных квартир, о чем свидетельствовали почтовые ящики с номерами, прибитые на дверях. Этот простой факт никак не укладывался у нее в голове.
— Где же они там помещаются? — удивленно повторяла она.
Однако, отказавшись от посещения дома, мисс Фридлендер уходила оттуда с большой неохотой. Она беспрестанно оглядывалась, словно опасаясь, что дом в любую минуту может исчезнуть. Даже сев в машину, она не выпускала дом из виду, пока мы не свернули за угол.
Приехав в гостиницу, мисс Фридлендер не стала обедать и заперлась у себя в номере, попросив меня заехать за ней, как только стемнеет. Теперь она была на редкость немногословна, и в глазах ее появился какой-то странный блеск. Я бы сказала, что она стала похожа на золотоискателя, набредшего на богатую жилу. Все это выглядело весьма странно.
Поэтому, расставшись со своей клиенткой, я не спешила покидать гостиницу. Я спустилась в бар, надеясь отыскать там своего нового знакомца.
Мне повезло. Стас был там — он сидел за дальним столиком один в почти пустом зале и пил дорогое пиво, глядя в окно на густо-синие волжские воды, величаво устремлявшиеся мимо нашего города в южные дали. Стас казался одиноким и несчастным, и я едва удержалась, чтобы по-матерински не погладить его по голове. Вместо этого я сказала:
— Привет! — и уселась напротив него за столик.
— Привет! — сказал он, обрадовавшись и расплываясь в улыбке. — А я думал, что уже тебя не увижу… Пива хочешь?
— Нет, не нужно, — сказала я. — Я же предупреждала, что мы увидимся. Ну что, как делишки?
Он безнадежно махнул рукой:
— Лучше не спрашивай! Хуже не придумаешь. Теперь-то я точно сбегу. Может, оторвемся где-нибудь на прощанье, а?
— С удовольствием бы, — сказала я со вздохом, — но, понимаешь, ни минуты свободной. Еле вырвалась, чтобы перекусить. А что, допек тебя твой Артур?
— Не то слово, — плачущим голосом отозвался Стас. — У него вообще крыша поехала. Денег, правда, у меня уже в обрез, но я точно решил — сегодня уезжаю. Пускай один здесь развлекается! — Он опять мрачно уставился за окно.
— Да что случилось-то? — сочувственно спросила я. — Не голубой ли он, часом?
— Хуже! — горько сказал Стас. — Он, по-моему, мазохист или этот… как таких называют… которые подглядывают?
— Вуайерист? — подсказала я.
— Во-во! Этот самый, — презрительно сказал Стас. — Нужно было тащиться в такую даль, чтобы за бабами в окна подглядывать! Но, правда, у них там, говорят, на женщину уже и посмотреть нельзя — сразу в суд тащат… Но я-то за что должен мучиться?
— Да ты толком расскажи, в чем дело? — попросила я.
— Понимаешь, сегодня утром этого дурака осенило, — проникновенно сказал Стас. — До него дошло, что улицу, которую он ищет, могли переименовать. И он потащил меня в местный музей, чтобы там ему рассказали, как эта улица называется теперь. Правда, про улицу нам все рассказали — она теперь Стальной переулок называется, — и мой дурак туда потащился. Битый час фотографировал эти трущобы, а потом знаешь что сделал? Ни за что не догадаешься!
Мне даже не нужно было притворяться, как я заинтересована.
— Он снял в этом переулке квартиру! Вернее, комнату. Без удобств, общий туалет, клопы и прочее… Ты можешь себе представить, чтобы американец пошел в общий туалет? Вот и я не могу… Ну ты подумай, чего ему в гостинице не живется?
— А ты бы его спросил, — сказала я.
— Я и спросил, — уныло ответил Стас. — А он одно талдычит: «Буду наблюдать, буду наблюдать!» Что там наблюдать? Но, видно, разобрало мужика. Купил сегодня бинокль восьмикратный и газовый пистолет.
— А пистолет зачем? — удивилась я.
— Не знаю, — пожал плечами Стас. — Может, отстреливаться, когда за подглядыванием поймают? Между прочим, выбрал такую модель, чтобы на настоящий пистолет похожа была…
— Ну а ты-то что расстраиваешься? — сказала я. — Пускай себе развлекается. Тебя-то он подглядывать не приглашал…
— В том-то и дело, что приглашал, — с отвращением признался Стас. — По очереди, говорит, наблюдать будем… Как солдаты в засаде. Кретин… Конечно, ему стремно там одному сидеть, с клопами… Да и пожрать тоже сбегать надо… Только я — пас! Это я твердо решил!
— А за кем он собирается наблюдать? — спросила я. — Ничего не говорил?
— А что он скажет? — отмахнулся Стас. — Только зубы скалит… Да ему, по-моему, все равно, за кем наблюдать — важен сам факт…
— Не скажи, — задумчиво покачала я головой. — Если бы все равно, он бы из гостиницы наблюдал, со всеми удобствами.
Стас открыл рот.
— А ведь точно, — сказал он, подумав. — Во, у тебя голова варит! И чего я тебя раньше не встретил! Хотя я, кажется, это уже говорил… Ну все равно, что он там задумал. Сегодня же уезжаю, и гори оно все синим огнем! — И он решительно допил пиво, оставшееся в его кружке.
— А где сейчас этот Артур? — спросила я. — Уже наблюдает?
— Он сейчас шмотки собирает, — пояснил Стас. — Потом обедать будет. А затем на новую квартиру переезжать… Но это уже без меня!
— Понятно, — сказала я. — Ну, желаю тебе счастливого пути!
— Спасибо, — застенчиво сказал Стас. — А ты в Москве часто бываешь? Может, запишешь мой телефончик?
— Зачем записывать, — сказала я. — Ты мне его назови — у меня память, как у компьютера.
— Ну ты даешь! — восхитился Стас и продиктовал мне телефонный номер. — Будешь в столице — обязательно звони!
— Позвоню непременно, — пообещала я, вставая и протягивая ему руку. — А теперь прощай, мне надо бежать.
Он поспешно вскочил и бережно пожал мою ладонь. Для столичного жителя он был необычно раним и деликатен. Наверно, ему не слишком часто везло. Мне было его немного жаль, но что можно было поделать? Со мной ему ничего не светило. Воспользовавшись передышкой, я поехала домой — пообедать и обсудить с тетушкой всю эту странную историю. Я настолько завертелась с этими иностранцами, что факты никак не хотели складываться в моей голове в стройную картину. Мне непременно нужно было, чтобы кто-то взглянул на них со стороны.
Тетушка выслушала мой рассказ с весьма важным видом и безапелляционно заявила:
— Вот увидишь, здесь пахнет делом о наследстве!
— О чьем наследстве? — удивилась я.
— Разумеется, о наследстве мисс Фридлендер!
— Что-то я ничего не понимаю, — призналась я.
— Это же ясно как белый день! — рассердилась она. — У твоей клиентки есть дети?
Я встала в тупик:
— Честно говоря, не знаю. Но, судя по всему, детей у нее нет. Обычно иностранцы всегда таскают с
