Ее хотели уволить, но она после такого предательства сильно заболела, месяц в больнице пролежала. Состояние действительно было очень тяжелое. А когда выписалась, ей предложили: или увольняйтесь по собственному желанию, или уходите со сцены. Она выбрала последнее: без театра не могла, да и без него, наверное, тоже. Кем она только не работала, наверное, по всему штату прошла. Говорят, – Ирина Ивановна склонилась ко мне ближе, – она даже пыталась жену этого режиссера отравить.
– Что? – у меня холодок по спине прошел.
– Да, у людей очень злые языки, но вы не верьте. Ваша тетка очень хороший человек. Я ее давно знаю.
– А где она работала перед пенсией?
– Да вот здесь и работала. На этом самом месте.
– А тот самый режиссер? Он все еще работает в театре?
– Да нет, что вы. Он тоже давно на пенсии. Да и из театра он ушел на повышение. В Министерство культуры.
– Они встречались? Я имею в виду – поддерживали отношения?
– Да, женское сердце не камень. Долго зла не хранит...
– Простите, а как его зовут? Я знаю многих режиссеров.
– Ох уж это женское любопытство. Но я могу вас понять. Несколько лет назад ни за что не сказала бы, а теперь уже все равно. Борис Федорович Нефедов.
Надо сказать, что, несмотря на всю мою выдержку, я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. В последнее время уж больно полюбились мне это имя и отчество.
– Так где же может быть моя тетка?
– Даже не знаю, чем помочь. Да, в ее доме живут две ее подруги: Марья Николаевна и Зоя Борисовна. К ним зайдите, вам помогут.
– А где работает Зоя Борисовна, может, я на работу зайду?
– В больнице, в третьей. Только вряд ли она работает. Светлана говорила тогда, что у них массовый уход на заслуженный отдых. Так что, я думаю, и Марья Николаевна тоже не работает.
Это уж совершенно точно.
Я поблагодарила за чай, за беседу и, еле сдерживаясь, чтобы не выбежать, не спеша вышла из театра. Но как только я села в машину, тут же, схватив свой сотовый, набрала заветный номер, молясь, чтобы это был не автоответчик. Бог все-таки есть, потому что через несколько секунд я услышала:
– Танечка? Я приятно удивлен такой частоте общения. Что-нибудь еще?
– Вениамин Викторович, не могли бы вы узнать телефон все того же Бориса Федоровича, только Нефедова. Вероятное место работы до пенсии – Министерство культуры.
– Танечка, пять секунд. Я перезвоню.
– Только не домой, я в машине, – и, сказав номер своего телефона, отключилась.
Оставалось только ждать, хотя и так было все понятно. Этот телефон нужен мне был только для подтверждения предположений.
Наконец телефон зазвонил.
– Таня, записывай, 32-28-42.
– Спасибо, я запомню.
– Не забудь про воскресный лес.
– Нет, мы еще созвонимся.
Дав отбой, я тут же начала набирать номер. От нетерпения у меня даже пальцы слегка дрожали. После нескольких гудков трубку подняли, и я услышал приятный баритон, вероятно, моего режиссера.
– Алло.
– Борис Федорович?
– Да, я слушаю.
– Марья Николаевна просила передать вам привет.
– Что? Не понял? Вы куда звоните?
– Борис Федорович Нефедов?
– Да, это я, но не пойму, что вы хотите? – он явно начинал раздражаться.
– Я ничего не хочу, – разыгрывала я возмущение, – Марья Николаевна просила передать вам привет, и я вам его передаю.
– Хорошо, а кто эта леди? Я ее знаю?
– Насколько я поняла, вы являетесь ее женихом.
– Что? Ну, дамочка, это уж слишком, – он даже стал слегка заикаться. Трубку бросили. Что и следовало ожидать. Меня очень профессионально, к моему стыду, надули. Но зачем?! У меня проснулся азарт, и я рванула в третью больницу. Может быть, мне там еще одного Бориса Федоровича предложат?
Подъехав к главному корпусу и припарковав машину, я не спеша вышла из салона. Сюда попасть гораздо труднее, чем в театр. Посмотрев по сторонам, я вдруг увидела Ирку Соловьеву, мою одноклассницу. Она была в белом халате и явно здесь работала.
– Ирка, привет, – закричала я на весь двор. Она даже вздрогнула. Но, обернувшись и увидев меня, радостно заулыбалась.
– Танька, да ты просто расцвела, привет, рада тебя видеть.
– Спасибо. Ты тоже выглядишь великолепно.
– Что-нибудь случилось?
– Почему? – я не сразу поняла.
– Сюда обычно приходят, когда что-нибудь случается, а не просто поболтать.
– У меня как раз последний вариант.
– Да? Тебе повезло, у меня есть немного свободного времени.
Меня это устраивало, и мы поднялись в кабинет для медперсонала. Очень милая комнатка. Поговорив о том о сем и узнав о моем занятии, Ира слегка удивилась:
– Ты всегда была неординарной личностью. Я даже тебе завидовала. У тебя всегда все получалось, если, конечно, ты этого хотела. Я до сих пор помню тот случай на сборе урожая. Нас поставили собирать яблоки и таскать эти тяжелые ящики к машине. Ты была так этим возмущена, что целый час, я засекла, несла один ящик. До машины было метров десять, а то и меньше. И мальчиков нам все-таки на погрузку прислали.
Я улыбнулась, все было именно так – справедливость восторжествовала.
– Судя по всему, ты пришла сюда не просто поболтать?
– Ты проницательна. Но вряд ли мне поможешь.
– Почему?
– Слишком молода. Меня интересует Зоя Борисовна Хмельницкая.
– О! Это даже я знаю. Это легенда нашей больницы. Ее приводят в пример молодым. Звали ее обратно, но она почему-то ни в какую. А что случилось?
– Да нет, просто интересуют характеристики.
– Только положительные. Если бы все медсестры были такие же, как она... Всегда спокойная, улыбающаяся. Вот только не пойму, почему она отказалась, когда ее звали. Сейчас такая маленькая пенсия, а ей предложили очень выгодные условия. А как она уколы делала! Больные шли к ней с удовольствием. Может, тебе кого-нибудь позвать постарше?
– Да нет, пожалуй, не надо. А у вас не работает человек по имени-отчеству Борис Федорович?
– Борис Федорович? У нас хирург есть. Очень, кстати, хороший, хоть и молодой еще.
– И все?
– Пожалуй, да. Я вроде бы всех знаю.
– Ну ладно, спасибо. Может, зайду еще.
– Да уж, как же. Ты хотя бы звони.
– Ты тоже.
Я дала ей на всякий случай оба моих телефона. Поговорив еще об одноклассниках и о школе, мы попрощались.
Я чувствовала себя усталой, видно, сказывалось ночное шоу, и заправка кофе мне была просто
