Видя такое дело, я распорядился учинить нечто подобное и в Москве. Там оно маскировалось под корейское заведение, организатором которого выступил потомственный московский дворник Гумар Нигматуллин. Правда, в целях сокращения своего слишком длинного имени он был представлен публике как господин Ким Ир Сен. Так что вскорости московская интеллигенция тоже сможет приобщиться к прекрасному. Например, попробовать воспетые классиками собачьи уши, отжатые в уксусе.
Поначалу Гумар попытался намекнуть мне, что кошка – это тоже замечательное существо, например в смысле в пирожках. Но я взял его за ворот и, ласково потряхивая, объяснил, что кошек трогать не надо. Ни на мясо, ни на шкуру… А то мне из Египта уже писали, что ихним крокодилам для повышения яйценоскости неплохо бы разнообразить меню.
Вот примерно это я и изложил Гоше.
– Знаешь, а твоя теория, насчет «с жиру», вполне даже проходит,– усмехнулся он.– Я тут недавно зашел на наш узел прослушки, ну и в числе прочего поинтересовался, о чем беседует отдыхающая смена в караулке. Так вот, совершенно их всякие высокодуховные материи не интересовали, а спорили они насчет сравнительной доходности акций твоего автозавода и Курского металлургического комбината. Вполне, кстати, квалифицированно… Действительно, если люди делом заняты, так и не лезет всякая хрень в голову. А от безделья только и остается, что в массовом порядке дух Наполеона призывать.
– Это ты немножко отстал от жизни, последние две недели основной аншлаг у Жанны д’Арк. Особенно у Кшесинской она шикарно выступает – ну, это понятно, наши же медиумы работают на уровне последних достижений прогресса. Сейчас вот я решил в стратегическом плане над репертуаром подумать, чтобы эти привидения не несли каждое свою отсебятину, а четко проводили генеральную линию. Даже специальный отдел предсказаний и пророчеств в информбюро организовал.
– Между прочим, доносы на тебя от высшего звена церкви последнее время значительно участились.
– Еще бы им не участиться! Появились первые результаты инициированного нами церковного движения «За возвращение к истокам», теперь уже не только Высоцкий монастырь, но и многие другие поддерживают идею восстановления патриаршества. Тебе что, нравится сложившаяся сейчас ситуация?
– Нисколько,– мотнул головой Гоша.– Хотел тут провести некоторые перестановки, так Синод чуть ли не в полном составе прибежал ко мне объяснять, что высшие церковные чины неприкосновенны – мол, такого нигде не записано, но нарушать эту традицию нельзя. Хорошо, однако, устроились – сидят на гособеспечении, без него они бы и трети своей десятины не собрали, не говоря уж о прочем, и при этом еще что-то вякают! Даже хотел тебя попросить разобраться.
– Я уже в теме, но тут не следует показывать вмешательство власти в церковные дела. Сами должны восхотеть независимости от государства, над этим мы уже давно работаем. На митрополита Владимира Богоявленского внимания не обращал? Наш человек. Так что участившиеся доносы на меня – это пока так, самые первые признаки. Скоро друг на друга начнут писать в массовом порядке… А про меня, я так думаю, все Леша никак успокоиться не может? Это который Алексий, епископ Чистопольский и ректор Казанской академии. Та еще сволочь, ты рожу-то его видел?
– Он к своим бумагам фотографии не прикладывал.
– Так ты попроси, а то, мол, как-то неудобно. Непонятно, с кем беседуешь… Хотя, конечно, лучше на него посмотреть вживую. В общем, скоро у нас в церкви волнения начнутся – борьба света с тьмой, причем светом каждая сторона объявит именно себя. А суть проста: или церковь становится независимой, отказавшись от большей части своих земель и получив патриарха, или она окончательно становится винтиком государственной машины и ее руководство раз в неделю бегает ко мне с отчетом. Такая же ситуация, как сейчас, нетерпима совершенно. Вот я тут тебе на днях и пришлю папочку с компроматом – в основном на половые темы.
Там, между прочим, просматривается интересная закономерность: сторонники отделения и нестяжательства если и грешат, то меньше и, так сказать, традиционным образом. А консерваторы чуть ли не через одного в педерастию ударились, причем предпочитают совсем молоденьких мальчиков, боровы. Кстати, отец Пантелеимон таких предлагает кастрировать, с чем я полностью согласен. Так что ты в какую- нибудь речь вставь свое сожаление о грустном падении нравов в церковной среде. Мол, зря они так уж буквально отождествляют себя с пастухами и, как некоторые не лучшие представители данной профессии, вовсю пользуют своих агнцев. Им что, для этого Господь хозяйство привесил?
ГЛАВА 27
– Господа,– объявил собравшимся император,– я пригласил вас, чтобы сообщить… э-э… известие. Пренеприятнейшее оно или как, сами разберетесь. Надеюсь, ни для кого не секрет, что наша армия давно нуждается в серьезнейшем реформировании, но ни одна из существующих структур для этого совершенно не годится. Поэтому, как вы наверняка догадались, образуется соответствующий временный орган. Если у вас нет возражений против названия Государственный комитет обороны, то вот с таким наименованием. Мишель, не надо облегченно вздыхать, косясь на канцлера, он будет просто курировать работу ГКО, в основном в смысле оказания необходимой помощи. А вытащить этот воз предлагается вам троим… Антон Иванович, у вас вопрос?
– Да. Кто будет председателем этого комитета?
– Знаете, тут мы решили несколько отойти от принципа единоличной персональной ответственности. В данном случае она будет делиться на троих. Канцлер утверждает, что в хорошем коллективе на троих проходит очень эффективно. Ну а если переругаетесь, тогда придется в этот комитет и Георгию Андреевичу вступить.
– Каковы полномочия комитета? – подал голос Каледин.
– Формально это совещательный орган при моей особе. А по факту – вот, держите.– Гоша подал Каледину тонкую папку.– Там десяток пустых бланков с моей подписью и два десятка – с канцлерской. Ну и, естественно, в любой момент можете обращаться за помощью к нему или ко мне. У меня все, дальнейшее вы уточняйте с Георгием Андреевичем.
Когда император вышел, новообразованный ГКО в полном составе уставился на меня. Прошла минута.
– Господа, вы меня что, в первый раз видите? – не выдержал я.
– Как-то это несколько неожиданно,– объяснил Деникин.
– А в армии вообще часто всякие неожиданности происходят. Так что начинайте, не откладывайте… Мы с его величеством предполагали, что Алексей Максимович возьмет на себя строевые задачи, Антон Иванович – штабные, а Михаил Александрович – технические. Естественно, разобраться, где кончается одно и начинается другое, по определению невозможно, так что вам придется постоянно общаться друг с другом. Да, и еще один вопрос, которым, пожалуй, надо будет заняться в числе первых – это военно-учебные заведения. Кто у нас ими командует, великий князь Константин Константинович? Сами решайте, что с ним дальше делать. Вроде отзывы о нем ничего, особенно от юнкеров, но на меня он почему-то волком смотрит. Странно, мы с ним не конфликтовали…
Михаил хрюкнул.
– Мишель, у вас есть какая-то информация по этому поводу?
– Есть,– справилось со смехом высочество.– Помните, на моей свадьбе вы сидели недалеко от него?
– И что, мало ли рядом с кем я сидел?
– Честно говоря, я уже забыл, по какому поводу ваша светлость изволили произнести слово «жопа». Но Константин Константинович был потрясен до глубины души… Он же поэт-романтик.
– Странно… Я вообще-то общался с поэтами, так у меня сложилось впечатление, что они других слов и вовсе не знают. Но тогда с такими убеждениями, как у Константина, воспитывать подрастающее поколение военных решительно невозможно! Ладно, это пусть величество думает, куда его деть.
