любовницей Кирилла. В прошлом году они расстались. Он давал ей деньги на аборт, но эта дура предпочла купить себе импортный плащ. Потом, когда уже все сроки прошли, с горя запила…
— Во время беременности? — уточнила я.
— А ей все равно, она женщина импульсивная. — Юля метнула недобрый взгляд в сторону Козловой. — Родив девчонку, она рассчитывала на то, что в Кире проснутся отцовские чувства. А тут он со мной познакомился и предложил пожить у себя.
— Так, хорош гнать базар! — не вытерпела Козлова. — Теперь давай я скажу. Я действительно любила Кирилла и была вне себя, когда он связался с этой проституткой, — презрительно кивнула она в сторону Юли. — И дочь у меня от него, это правда. И он узнал это не так давно, может, с месяц назад. А эта шалава хотела прибрать его к рукам, вернее, не его, а его квартиру.
— Это ты хотела, а не я, — упрямо перебила Никольская.
— Юля, помолчи, пожалуйста, я с человеком разговариваю. И от того, как ты себя поведешь, будет зависеть твое будущее, — перешла на напыщенно-снисходительный тон Козлова. — Дело в том, что Кира собирался выгнать эту шваль и жениться на мне.
— Йес! — неожиданно сделала торжествующий жест рукой Юля. — Браво! Просто хит! Лучшая шутка сезона!
И захохотала в голос.
— Я сейчас тебя убью! — И Козлова перекинула руку через сиденье, пытаясь освободиться от ремня безопасности и заехать Юле рукой по лицу.
— Это она его убила! Именно она! Она! Больше некому!
Козлова снова забилась в истерике. На лице Никольской заходили желваки.
— Мне кажется, ее нужно отвезти в больницу, — тихо сказала она.
Где-то с минуту мы сидели молча. Я ждала, пока утихнет истерика, и курила. Юля хмуро смотрела в окно. Время неумолимо двигалось к одиннадцати.
— Мне, к сожалению, пора. А то все заказы уплывут мимо, и вовек домой не уедешь, — произнесла Никольская.
— Когда собираешься покидать нас? — спросила я.
— Как только деньги наберу, так сразу и уеду.
— Где тебя можно будет найти?
— Зачем?
— Мало ли что… — уклончиво ответила я. — Ты, кстати, заявку в ментуру собираешься подавать?
— На кого? На эту дуру? — презрительно кивнула Юля в сторону Козловой. — Сто раз нет. Дерьмо только тронь, потом не очистишься… Она даже прирезать-то толком не может…
Я перевела взгляд на Алису. Очень странно, но истерика у нее перешла в полнейшую отключку. Видимо, все-таки подействовал коньяк. Положив голову на руки, она дремала и даже начала похрапывать.
— Я еще недельку поработаю, — сказала Юля. — Вот тебе телефон, звони, если что. И вынула из кармана визитку, на которой была изображена обнаженная девица с написанным крупными черными буквами телефоном.
Никольская открыла дверцу машины и вышла. Она направилась было к пятиэтажке, но потом вдруг вернулась, наклонилась к стеклу машины и негромко произнесла:
— Если бы у меня были деньги, я бы тоже заказала тебе расследование. Желаю успеха…
Я криво усмехнулась и отвела взгляд. Мое внимание сосредоточилось на Алисе Козловой, которая по- прежнему находилась в алкогольно-невротическом трансе.
Посидев безмолвно минут пять в раздумьях на посторонние темы, я все же решилась разбудить ее.
— Алло, пришло время собирать камни! — резко сказала я, толкнув ее в бок.
— А, что? Что? — открыла глаза Козлова и тупо уставилась на меня.
— Просыпайся, будем говорить! — угрюмо заявила я.
— Зачем?
— За надом! — довольно резко ответила я и включила мотор.
Эта здоровенная бабища сразу показалась мне малосимпатичной, а сейчас и подавно начала жутко раздражать.
— Куда мы едем?
— Сначала ко мне, а потом все будет зависеть от тебя. Если будешь хорошо себя вести, я отвезу тебя туда, куда скажешь. А уж если плохо, то самый мягкий вариант для тебя сегодня — милиция.
Мои угрозы неожиданно подействовали благотворно. Козлова перестала выпендриваться и тихо произнесла:
— Хорошо. Ладно.
И тут же совершенно спокойно попросила у меня сигаретку. Я решила не разыгрывать из себя жадину и удовлетворила потребность Козловой в никотине. Спустя двадцать минут мы уже сидели у меня дома в большой комнате и пили кофе. Вернее, кофе поглощала в больших количествах Козлова, на которую напал жуткий сушняк, а я в основном курила и наблюдала за своей новой знакомой.
Чисто объективно настроение этой дамы сменялось от резко-взбалмошного до флегматично- отстраненного. Что ж, в определенном смысле это хорошо. С такими людьми удобно разговаривать — в подобном состоянии они готовы выложить все, что творится у них на душе.
— Ты что, действительно любила Кирилла? — начала я очень тихо доверительным тоном.
— Угу, — закивала рыжей головой Козлова, держа чашку с кофе в руке. — И то, что он меня бросил, ничего не изменило.
— Он бросил тебя ради Юли?
— Да. — Козлова поставила чашку на столик и закрыла лицо руками.
— А она говорила, что они не были любовниками…
— Быть такого не может, чтобы мужик с бабой жили в одной квартире и не трахались. — Козлова посмотрела на меня как на полную идиотку. — Тем более такой мужик, как Кирилл. Юбки лишней не пропустит.
— Так, ладно. Когда ты виделась с Кириллом последний раз?
— В ту самую ночь, перед тем как его не стало…
«Ничего себе!» — подумала я. Не зря я преследовала Никольскую сегодня, не зря… Вот и новый поворот в деле.
— Это как понимать?
— Да так, очень просто. Я решила поздравить его с праздником, сначала позвонила. Трубку взял этот его дружбан. — Козлова поморщилась.
— Борисюк?
— Нет, не Борисюк. Димка Дюбелев.
— Ты его тоже знаешь?
— Знаю. — Козлова презрительно оттопырила губу. — Мразотный тип до ужаса.
— Допустим… Значит, он был в квартире в тот вечер… И что дальше?
— Кирилл был настолько пьян, что не мог двух слов связать. И я решила, что от греха подальше надо бы приехать, посмотреть, что там делается. А то этот Дюбелев крайне опасен, когда пьяный — за ножи постоянно хватается, стенки кулаками пытается пробить, и все такое… Ну, приехала я… Захватила с собой знакомого мужчину, чтобы не так больно было…
Я удивленно подняла брови.
— Ну, чтобы от ревности глупостей не наделать. Вовка меня все-таки любит, замуж вот предлагает. — Алиса тяжело вздохнула. — И я решила, что вместе с ним мне будет как-то комфортнее.
— Вовка — это кто?
— Вовка Базевич, — произнесла Алиса таким тоном, что я должна была со стыда сгореть оттого, что не знаю этой замечательной личности, влюбленной в нее. — Ну, значит, приехали, Кира лежит бревном, Дюбелев потихоньку начинает заводиться.
