наверняка такой мороки не будет.
Шернера мне и в самом деле удалось напугать, и он уже в тот же вечер позвонил Лиле. Причем я об этом узнала часов в пять утра, когда меня разбудил жуткий стук в дверь, периодически прерываемый упрямым звоном дверного звонка. Не понимая, кто это может так ломиться ко мне в такое время, я, сонно скатившись с кровати в тапочки и кое-как закутавшись в халат, который даже и надела-то наизнанку, вяло поплелась к входу. Желая поскорее прекратить этот шум, чтобы не перебудить соседей, которые наутро непременно пожелают высказать все, что они обо мне думают, я, не глядя в «глазок», отодвинула засов и распахнула дверь. В ту же минуту что-то тяжелое обрушилось мне на плечи.
Понимая, что непременно нужно включить свет, я попыталась нащупать выключатель, но ничего не вышло. Сопровождаемые сопением палочные удары вновь обрушились на мое хрупкое тело. Я отбивалась как могла, старалась схватиться за палку, но не получалось. Тогда я просто резко скользнула на пол и сделала вертушку, сшибая ногой все стоящее вокруг себя. Не обошла моя нога и недруга, сбив его на пол.
Послышался грохот, затем стон. По неловким движениям и шороху я поняла, что нападающий пытается подняться. Не желая давать ему шансов, я, уже начав немного различать во тьме силуэт, рукой дотянулась до ноги преступника и еще раз дернула его на себя. Бандит вновь скатился вниз, выругался, причем голос его показался мне знакомым, и, двинув меня свободной ногой по лицу, пополз в сторону.
Устав от этой борьбы втемную, я спешно вскочила и, шагнув к выключателю, врубила свет. Коридор тут же осветился, и я узрела женскую фигурку, торопящуюся к выходу. Метнувшись следом, я успела захлопнуть дверь прямо у нее перед носом и, прижав ее своим телом, громко произнесла:
— А ты и впрямь атаманка. Кто так махаться научил — мальчишки?
— Отвали от меня, мразь! — рыкнула Лилия Синявская, пытаясь выйти.
Я не подумала отодвинуться, продолжая преграждать путь к выходу. Тогда Лиля попробовала меня отпихнуть силой, но снова у нее ничего не вышло. Зато я, улучив момент, несколько раз звонко ударила ее ладонью по щекам, заставив немного прийти в себя. Ошарашенная моими действиями, девица поначалу попятилась, прикрывая горящие щеки руками, потом опять шагнула навстречу, предупреждающе заявив:
— Не уйдешь с моего пути — убью.
— А ты вообще зачем пришла? — полюбопытствовала я. — Припугнуть хотела?..
Лиля была в бешенстве: она сверлила меня глазами так, словно я тореадор, а она бык, которого тот намеренно дразнил.
— Вы не имели права лезть в мою личную жизнь! — заявила она. — Она моя!
— Я смотрю на это проще, — спокойно заметила я в ответ. — Меня попросила это сделать твоя мать, и я просто оказываю ей услугу. Это моя работа.
— Да мало ли что она вас попросила, меня кто-нибудь спрашивал, хочу я этого или нет? — негодовала девица.
— До восемнадцати лет это решает она, а не ты! — попыталась поставить ее на место я.
— А мне уже скоро восемнадцать. А вы… вы… лживая и подлая стерва! Вы не имели права оскорблять Густава, он хороший человек, и он мне ничего не сделал.
— Он отец твоего ребенка! — пытаясь ее перекричать, заметила я.
— Это не ваше дело. Будь он хоть его дедом, это только мои проблемы. Оставьте меня и мою семью в покое, иначе я сделаю все, чтобы вы больше никогда не имели желания совать свой нос в чужие дела.
— Угрожаешь мне в моем собственном доме? — я взметнула брови вверх. — Забавно. Вот уж не думала, что услышу такое от малышки.
Такое обращение разозлило Лилю еще больше, и она, вновь скривив губы, бросилась атаковать. Но теперь я ее видела, а потому быстро осуществила захват ее рук и вывернула их так, что девушка вынуждена была пребывать в одной позе и не двигаться.
— Отпусти меня, мразь! — выкрикнула она, начав махать ногами, пытаясь достать до меня. — Ты покойница! Тебе больше не жить. Ты труп.
— Ты поосторожнее со словами, — не менее грозно ответила я. — Ты и так уже перешла все границы дозволенного, пора преподать тебе хороший урок.
— Не ты ли меня учить собралась? — усмехнулась та.
Я не ответила. Дотащив ее до спальни, одной рукой достала у себя из сумки наручники и замкнула их на руках девушки. Затем толкнула ее в кресло и запрокинула его назад, оперев спинкой о стену, а под ножки подсунув думочку. Теперь встать с него ей не удастся, а я смогу переодеться.
Не обращая никакого внимания на непрекращающиеся оскорбления в мой адрес, выкрики о помощи и иную чушь, я скинула с себя халат, быстро натянула джинсы и майку, затем набросила еще и курточку, взяла сумку и подошла к креслу. Лиля ненадолго притихла, не зная, чего от меня ожидать.
— Ну что, угомонилась или еще поорать не терпится?
— Да пошла ты…
Я и пошла, только не одна, а вместе с ней, и не куда она посылала, а в машину. Запихав Синявскую на соседнее сиденье, я запрыгнула на свое место, завела двигатель и надавила на газ. Машина рыкнула и покатила вперед. Лиля молчала, я пока тоже: не хотелось первой начинать перебранку, тем более что нормально разговаривать эта особа не умеет.
— Куда мы едем? — минут через десять спросила она, явно не выдержав неведения.
— Везу тебя домой. Заодно расскажешь родителям о своем милом и тем самым избавишь меня от забот носиться за тобой по всему городу и искать твоих хахалей.
— А в убийстве Джона Кеннеди мне не сознаться? — иронично переспросила она. — Может, еще что-нибудь на себя взять, пока ты такая злая?
Но я и не думала реагировать на эту чепуху, тем более что не она первая и не она последняя ее произносит. Этот, точнее аналогичный, текст я знаю чуть ли не наизусть — видели, проходили!
Поняв, что у нее ничего не выходит, Лиля окончательно угомонилась и всю оставшуюся дорогу молчала, глядя в окно. Я этому тайно даже радовалась, так как не очень сейчас была склонна отражать словесные нападки.
Вскоре впереди показался дом девушки. Я остановила машину у подъезда, вышла из нее и открыла дверь с той стороны, где сидела Лиля. Та вышла сама — даже просить не пришлось, и с гордым видом двинулась к подъезду.
«Наверняка что-то задумала, мерзавка, — рассуждала я про себя. — Но как бы не так, глаз с тебя не спущу, пока не передам родителям. Пусть потом они с тобой и разбираются».
Родителей же нам пришлось долго будить: они спали и знать не знали, что их дочери нет дома. Наконец кто-то из них проснулся и прошаркал к двери. Щелкнул замок, затем звякнула цепочка, и дверь распахнулась. Стоящая на пороге Элла Владимировна в длинном, до пят, темно-зеленом махровом халате недовольно смотрела на дочь, словно даже и не видя меня. Лиля с честью выдержала этот взгляд и, отпихнув мать плечом в сторону, прошла в квартиру и уже оттуда спросила:
— А это мне теперь снять можно или я наказана?
— Где вы ее нашли? — повернулась ко мне Синявская.
— Скорее уж это она меня нашла: заявилась ко мне на квартиру и устроила бандитское нападение. Кто ей дал мой адрес?
— Списала из ее записной, — вместо матери ответила сообразительная девица, падая в кресло. Ей, похоже, было наплевать, что будет дальше, станут ли ее ругать или сразу прогонят в комнату, — держалась она как победитель.
— Что ты делала в квартире Татьяны Александровны? — требовательно спросила мать.
Девица усмехнулась.
— А что ж ты про работу ее не упоминаешь, она, оказывается, частный детектив. Вот, значит, кого ты за нами шпионить наняла? — принялась она наезжать на мать. — Решила хитростью все выяснить, обманом? Ну, и чего ты этим добилась? Ты думаешь, она сможет что-то узнать? Да она же дура!
Звонкий удар пощечины прокатился по комнате. Глаза Лили налились кровью, она резко вскочила с кресла и метнулась к себе. Но за пару шагов до двери вспомнила, что на ней наручники, и все так же быстро
