Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых

Александры Федоровны в Государственном архиве Российской Федерации.

Говоря об описях драгоценностей Александры Федоровны, следует упомянуть об еще одном альбоме императрицы, дошедшем до нас. Это альбом-каталог, в который Александра Федоровна вносила и зарисовывала свои подарки членам семьи Романовых. Хронологически альбом охватывает период с 1897 по 1906 г. Большая часть подарков приурочивалась к Святой пасхе. На обложке альбома-каталога рукой императрицы было выведено «Easter eggs for the family & trends»⁸⁷². На каждой странице альбома рукой императрицы сделано от 20 до 40 рисунков. Судя по записям, Александра Федоровна ежегодно дарила от 70 до 80 таких изделий. Рисунки выполнены без особого тщания, схематически, однако с использованием красок.

Список вещей, составленный П.К. Бенкендорфом, оказался не менее детальным. В нем подробно перечислены все шкафы и сундуки со всем их содержимым, включая шкаф с «нижним бельем Ея Величества».

После отъезда царской семьи в Тобольск П.К. Бенкендорф и Ф.А. Головин приступили к решению сложной задачи – разграничению государственной и личной собственности последнего императора. Для этого в первой половине августа 1917 г. П.К. Бенкендорф нанес официальный визит к Ф.А. Головину в Зимний дворец, который с 11 июля 1917 г. начал превращаться из главной императорской резиденции в главный «офис» новой «демократической» власти. Бенкендорфа потрясли изменения, произошедшие с торжественно-парадным обликом Зимнего дворца. Прежде всего ему бросились в глаза грязь и множество людей. В Зимний дворец была введена охрана Керенского, она очень «свободно» чувствовала себя в исторических залах. Так, статуи в Белом зале были «украшены» влажными полотенцами, кепками, жакетами, портупеями и пальто. Можно добавить, что Зимний дворец в августовские дни «корниловщины» охраняли балтийские матросы с крейсера «Аврора». Все это, конечно, стало чревато материальными «утратами» для дворца.

Но, так или иначе, в комнатах Головина, находившихся на первом этаже северо-западного ризалита и выходивших на Неву, началось обсуждение финансовых проблем семьи Николая II.

Прежде всего определились «по дворцам». Во-первых, Головин категорически подтвердил позицию Временного правительства о национализации всех императорских резиденций. При этом Головин ссылался на соответствующее решение Временного правительства. Заявление Бенкендорфа о том, что часть резиденций приобретена и обустроена монархами на их «собственные» средства, просто не рассматривалось.

Во-вторых, Головин подтвердил гарантии Керенского о неприкосновенности личных вещей императорской семьи. Это касалось личных вещей императорской семьи, упакованных в ящики перед отъездом из Александровского дворца в Тобольск и переданных на хранение в кладовые Кабинета. Эти личные вещи включали в себя многочисленные туалеты (платья и мундиры) императорской четы⁸⁷³, меха и коллекцию драгоценностей. В перечень личных вещей императорской семьи вошли и все подарки. Например, большой серебряный обеденный сервиз, подаренный к свадьбе Николая II от родителей.⁸⁷⁴ Также к личным вещам императорской четы была отнесена и ювелирная коллекция Николая II и Александры Федоровны. Значительная часть личных ювелирных вещей хранилась в кладовых Кабинета еще с начала 1900-х гг. Например, подарки великим княжнам от Бухарского хана или пакеты с бриллиантами, приобретавшимися Александрой Федоровной на средства великих княжон с 1902 г. Кроме этого, там же хранились ювелирные ценности, изъятые из личных комнат императорской четы в Зимнем дворце в мае 1917 г. В конце июля 1917 г. в кладовые Кабинета была передана часть ювелирной коллекции императрицы Александры Федоровны из Александровского дворца. На все эти вещи имелись соответствующие расписки, которые находились у камер-фрау Марии Федоровны Герингер. Впоследствии, на протяжении всего сентября и октября 1917 г., Герингер и Головин вели активную переписку, согласовывая номенклатуру многочисленных ювелирных ценностей императорской четы, хранимых в кладовых Кабинета и в Московской Оружейной палате. Так, в Москве, где к этому времени находилась большая часть романовских ценностей, долгое время не могли найти серебряную ванну царских дочерей.

Головин гарантировал Бенкендорфу сохранность пакета с драгоценностями старшей сестры императрицы Александры Федоровны, Виктории Баттенбергской. Эти ценности были оставлены в России в июле 1914 г., когда Виктории Баттенбергской после начала Первой мировой войны пришлось добираться до Англии через Финляндию и Швецию. Этот пакет изъяли из кабинета Александры Федоровны в Зимнем дворце наряду с другими ценностями.

В-третьих, были проговорены и «материальные обстоятельства» вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Надо заметить, что в этой части переговоров Головин пошел Бенкендорфу навстречу по очень многим позициям. Так, за Марией Федоровной оставались ежегодный доход с ее брачного капитала в 300 000 руб. и все ее личные драгоценности – знаменитая шкатулка императрицы, где хранились ювелирные изделия колоссальной ценности. Кроме этого, за Марией Федоровной оставалась и вся «начинка» отходящего в казну Аничкового дворца. Эта «начинка» состояла из многочисленных произведений искусства, мебели и самого разнообразного имущества.

В-четвертых, обсуждался и главный вопрос – о структуре доходов Николая II. Как известно они главным образом складывались из доходов от Кабинетных земель и ежегодных выплат из Государственного казначейства. Головин сразу же заявил о том, что эти источники для бывшего императора Николая II больше не существуют. Временное правительство брало на себя только обязательство обеспечивать повседневные расходы бывшего императора. Однако при этом Головин еще раз подтвердил принципиальную позицию Временного правительства (читай – А.Ф. Керенского) о неприкосновенности частных средств царя, в том числе хранимых в различных банках в виде ценных бумаг.

Результатом переговоров между Головиным и Бенкендорфом стало решение Временного правительства от 17 августа 1917 г. «О разграничении личного имущества некоторых членов царствовавшего дома от имущества государственного».⁸⁷⁵ Под «некоторыми членами царствовавшего дома» подразумевалась прежде всего семья Николая II.

Если вернуться к «золоту Романовых», то, как мы уже писали выше, в обществе, даже в ближайшем окружении императорской семьи, бытовали весьма абстрактные представления о «сказочных богатствах» Романовых. Сами же царственные владельцы действительно огромных богатств хорошо представляли их размеры. Они привыкли в фиксированным суммам своих «годовых зарплат», к регулярным финансовым отчетам по различным капиталам и счетам. Однако к этой информации они до 2 марта 1917 г. относились весьма спокойно, особо на ней не «зацикливаясь», понимая, что «на жизнь хватит».

После отречения Николая II2 марта 1917 г. ситуация стала совершенно иной. Во- первых, объемом и «номенклатурой» состояния Романовых озаботилось Временное правительство, которому надо было решить деликатный вопрос не только о порядке финансирования семьи Николая II, но и о порядке управления капиталами Романовых.

Для Временного правительства весной 1917 г. вопрос о собственности Романовых был «головной болью», вынуждавший лавировать между «массами», Петроградским советом и различными политическими радикалами. В качестве примера того, как «низы» буквально «подпирали» верхи, подталкивая к решению проблемы собственности Романовых, свидетельствует письмо чиновников Министерства юстиции, непосредственно занимавшихся этим «вопросом»: «Собранными данными установлено, что капиталы и денежные документы находятся на текущем счету бывшего великого князя Андрея Владимировича в разных банках. В кассе находятся свыше 60 000 рублей. Бриллианты, золото, серебро опечатаны во дворце, мебель, библиотека, картины и прочее охранены военным караулом; ключи от помещения находятся у коменданта. Все эти меры приняты нами с Вашего согласия, с единственной целью оградить дворец, как собственность народа, а не как частное имущество бывшего великого князя.

Ныне представляется необходимым и спешным выяснить Ваш принципиальный взгляд по данному вопросу, так как охранять частное имущество бывшего великого князя, являющегося в глазах народа врагом в прошлом и возможным врагом в будущем, никто из нижеподписавшихся не может взять на свою совесть, занимать же этим делом военный караул в такое время было бы с нашей стороны сознательным преступлением перед армией.

Те же меры приняты и относительно дворца Марии Павловны, и вопрос о дальнейшей судьбе его необходимо решать, как и о дворце бывшего великого князя Андрея Владимировича… Мая 8-го дня