предназначались «Константиновичам», поскольку Елена Сербская вышла замуж за Иоанна Константиновича и ей по традиции готовилось «русское бриллиантовое приданое».
Таким образом, с учетом «залежавшейся» (приобретена Кабинетом 6 апреля 1889 г.) диадемы, «украшенной бриллиантами и 25 жемчужинами», стоимостью в 51 268 руб. в Кладовой № 2 Камерального отделения Кабинета на 1 января 1913 г. хранилось 5 экземпляров ожерелий и колье на сумму 174 627 руб.255
Работа по пополнению коллекции драгоценных вещей Камеральной части велась постоянно, обеспечивая петербургских ювелиров стабильными заказами. Но и борьба за эти заказы шла ожесточенная, поскольку «денег много не бывает». Большое число заказов придворным ювелирам связано с тем, что из Кладовой № 2 ежегодно изымалось значительное количество ювелирных изделий. Например, за 1914 г. «расход кладовой драгоценных вещей выразился в сумме 549 620 руб. 66 коп. (на 225 066 руб. 53 коп. менее 1913 г.), в том числе за счет посторонних ведомств отпущено подарков на 127 365 руб. 40 коп. (на 49 350 руб. менее 1913 г.)».256
Что касается
Официальным поводом для колоссальной распродажи послужило то, что коллекция драгоценных камней Кладовой № 2 лежала 10 лет «без употребления». По поводу «без употребления» необходимы комментарии. Дело в том, что оборот драгоценных камней, проходивших через кладовую, был довольно большим. В процессе этого движения у хранителя кладовой и оценщиков Кабинета имелась возможность за многие годы подобрать уникальную коллекцию драгоценных камней, буквально «камень к камню». По свидетельству современников, это была коллекция, «богатая редкими, дорогими экземплярами, из которых могли быть изготовлены разные ювелирные драгоценные вещи».257 Когда на нужды Министерства Императорского двора из Государственного казначейства отпускались практически любые просимые суммы, то руководство Кабинета мирилось с этим фондом «невостребованных» драгоценных камней. После того как в 1906 г. суммы, отпускавшиеся на содержание Министерства двора, были жестко зафиксированы и министерство вынужденно перешло на режим жесткой экономии, то сразу вспомнили о коллекции драгоценных камней в Кладовой № 2 Камерального отделения.
Поскольку в министерстве в 1906 г. началась кампания по тотальной экономии средств, то руководство Кабинета выдвинуло идею о продаже коллекции камней и об образовании на вырученные средства особого капитала, на проценты с которого предполагалось приобретать ювелирные подарочные изделия для Кладовой № 2. Идея, мягко говоря, была недальновидная, поскольку в период социальных потрясений, в который тогда вступила Россия, именно такие «твердые» ценности, как драгоценные камни, оставались залогом финансовой стабильности, а те ценные бумаги, на которые предполагалось «поменять» драгоценные камни, подвергались всем негативным последствиям колебаний котировок и периодических биржевых паник. Политическая катастрофа 1917 г. это наглядно подтвердила, когда у уцелевших Романовых, бежавших из России, на руках фактически остались только фамильные драгоценности, да и то далеко не у всех. Но в 1906 г., конечно, никто и помыслить не мог о подобном сценарии развития событий в России.
12 мая 1906 г. министр Императорского двора В.Б. Фредерике представил Николаю II доклад, подготовленный заведующим «Камеральной частью Кабинета Его Величества в должности гофмейстера Высочайшего двора» подполковником Новосельским: «Об образовании особого капитала от продажи коллекции драгоценных камней, хранящихся в кладовой Камеральной части Кабинета Его Величества».
В докладе констатировалось, что в Камеральной части хранится «…значительная коллекция драгоценных камней, богатая редкими, дорогими экземплярами, из коих могли бы быть изготовлены, по представляемым неоднократно на благовоззрение Вашего Императорского Величества рисункам, на случай особых пожалований.
Между тем вышеупомянутая коллекция на крупную сумму до 773 651 р., за последнее 10-летие, лежала без употребления».258
Далее в докладе указывается, что в марте 1906 г. проводилась переоценка всех драгоценных камней, хранящихся в Кладовой Камеральной части Кабинета. Видимо, эта «акция» была связана с поисками «внутренних резервов» в процессе «компании по экономии» средств. В результате переоценки общая сумма стоимости коллекции драгоценных камней (на 1 марта 1906 г.) составила 982 938 руб. 19 коп., оценка десятилетней давности давала общую сумму в 963 382 руб. 20 коп. Следовательно, общая стоимость хранящихся в Кабинете драгоценных камней за 10 лет увеличилась на 19 555 руб. 98 коп. Сравнение этих сумм стало основой главного аргумента для ликвидации коллекции – процент с денежного капитала мог дать значительно больший доход. Отсюда следовал незатейливый вывод: «…Представлялось бы возможным и наиболее выгодным озаботиться постепенною продажею коллекции, хранящихся в Кабинете, драгоценных камней для образования на вырученные суммы особого капитала, %% с которого могли бы быть отчисляемы на предмет приобретения ценных подарочных вещей…».259
Николай II не сразу дал «добро» на продажу коллекции. Однако пауза оказалась очень небольшой, поскольку уже 13 мая 1906 г. последовало «Высочайшее соизволение» на эту операцию. Тщательно подобранную лучшими ювелирами России коллекцию драгоценных камней предполагалось продавать оптом. Коллекцию выставили на аукционные торги, в которых приняли участие ведущие ювелирные фирмы Петербурга и Парижа.
Надо заметить, что это решение Николая II – одно из множества, которые он как император Всероссийский принимал в течение своего рабочего дня. Для него это была неизбежная «текучка», или, как тогда говорили, «канцелярская лапша». В своем дневнике за 13 мая 1906 г. он только мимоходом упомянул: «Вернулся домой и принял Фредерикса».
Возникает вопрос, чем руководство Кабинета, да и сам государь император отличались от большевиков образца 1920-1930-х гг., которые в гораздо худшей экономической и политической ситуации пошли на такой же шаг, связанный с оптовыми распродажами ювелирных изделий? Следует учесть, что большевики решали колоссальную задачу модернизации страны в кратчайшие исторические сроки, разумно используя ситуацию «Великой депрессии», скупая на западе по бросовым ценам самые передовые технологии, и для этого им «любой ценой» требовались валютные резервы. А что выигрывало руководство Кабинета, принимая подобное решение? В результате Кабинет получил пачку ценных бумаг, превратившихся в пыль в 1917 г., и десяток «лишних» тысяч рублей в период с 1906 по 1917 г. Поэтому, когда мы будем говорить о «ювелирных» распродажах большевиков, следует помнить и это высочайшее решение от 13 мая 1906 г.
Есть основания предполагать, что руководство Камерального отделения, понимая безнадежность попыток спасти всю коллекцию драгоценных камней, пыталось воспрепятствовать продаже хотя бы отдельных камней-уникумов. Невольно возникают аналогии с 1920-ми годами, когда хранители Эрмитажа и Оружейной палаты всеми правилами и неправдами пытались спасти наиболее значимые экспонаты. И по большей части так же неудачно, как и их коллеги в 1906 г. Но, как говорится, «за попытку спасибо…». Вполне возможно, что это были одни и те же люди.
Так, в 1906 г. готовился к продаже изумруд весом в 13 17/32 карата, который поступил в кладовую еще в 1841 г. с оценкой в 773 руб. Этот изумруд в 1906 г. предварительно оценили в 6781 руб. 25 коп. В попытке спасти камень его привезли (беспрецедентный сам по себе шаг) в Александровский дворец Царского Села для «представления» императрице Александре Федоровне с целью «сохранения его в Кабинете» как камня выдающегося качества. Однако императрица «не соизволила» и этот камень продали среди прочих камней по оптовой цене, то есть практически за бесценок.260 Кроме этого камня продали и другие уники – коллекцию прекрасных русских изумрудов, старинные аметисты Екатерины II и много других ценностей, «историческую, научную, да и
