большая часть которого оседала на их личных счетах, поэтому у старшей Ольги Николаевны, родившейся в 1895 г., личных накоплений было, естественно, больше, чем у Анастасии, родившейся в 1901 г.
На эти вклады получили восемь отдельных расписок, которые были переданы действительному статскому советнику Федорову, «вместе с особою при каждой расписке доверенностью от имени Банкирского дома «Мендельсон и К°» на право распоряжения ценностями, составляющими вклад». Тогда же было оговорено, что на проценты по вкладам следует приобрести «свидетельства Прусского консолидированного 3,5 %-ного займа», которые также следует вносить от имени Банкирского дома «Мендельсон и К0» в Имперский банк на хранение, образуя каждый раз четыре отдельных анонимных (под «литерами») вклада. Собственно эти «литеры» и обеспечивали анонимность вклада.
Первый вклад, состоящий из «свидетельства Прусского консолидированного 3,5 %-ного займа», шел под литерами «А» и «В», – вклад великой княжны Ольги Николаевны. Второй вклад, под литерами «Е» и «D», – вклад великой княжны Татьяны Николаевны. Третий вклад под литерами «Е» и «F», – вклад великой княжны Марии Николаевны. Четвертый вклад под литерами «С» и «И», – вклад великой княжны Анастасии Николаевны.
Из этих же средств Банкирский дом «Мендельсон и К0» получал свои комиссионные. Расписки на вклады вместе с доверенностями также должны были передаваться Федорову. Предполагалось, что по этим доверенностям право на управление капиталами, до достижения 20-летнего возраста великими княжнами поступает к императрице Александре Федоровне, министру Императорского двора В.Б. Фредериксу и действительному статскому советнику Федорову. Причем каждое из названных лиц имело право воспользоваться деньгами
Все доверенности официально заверялись подписью Роберта Мендельсона как уполномоченного фирмы. В случае предъявления доверенностей (вместе с расписками) в Имперский банк для получения вкладов подписи лиц, на имя которых были выданы доверенности, должны быть засвидетельствованы нотариальным порядком, причем подпись нотариуса, в свою очередь, должна быть засвидетельствована германским консулом в Петербурге. Этот механизм давал право в любое время и без какого-либо предварительного извещения, равно как и без помощи Банкирского дома «Мендельсон и К°», получить вклады из Имперского банка.
Оговаривалось, что министр Императорского двора В.Б. Фредерике имеет право «указать и других лиц, которые будут уполномочены на распоряжение вкладами, и в таком случае соответствующие договоренности должны быть выданы банкирским домом также и на имя этих лиц». Более того, «для лучшего обеспечения неприкосновенности вкладов было признано полезным каждый вклад обозначить условным именем, без которого выдача не может быть произведена даже предъявителю расписки банка». Видимо, в данном случае речь шла об указанных выше «литерах».
Таким образом, владельцы денег создали многократно продублированный механизм хранения денег в политически стабильной державе. Кайзер Вильгельм II («дядя Вилли», как его называл в личной переписке Николай II, которого, в свою очередь, кайзер называл «Ники») в качестве политических дивидендов получал некий рычаг влияния на российского императора «весом» в полмиллиона фунтов стерлингов личных царских денег, так как он, безусловно, был в курсе этой секретной финансовой операции. Николай II это прекрасно осознавал, но поскольку внутриполитическая ситуация в России в конце 1905 г. стала очень серьезной, то он пошел на этот шаг, страхуясь от непредвиденных случайностей, которыми чревата любая революция.
О сложности финансовых консультаций между русской и германской стороной свидетельствует то, что выработка условий размещения царских денег в Германском имперском банке продолжалась с 14 по 17 ноября 1905 г. и только 18 ноября (1 декабря по н. ст.) ценности внесли на счета в Германский имперский банк от имени Банкирского дома «Мендельсон и К0», без всяких ссылок на настоящих собственников. По завершении этой операции B.C. Федоров получил от представителей банкирского дома «Мендельсон и К0»: 8 подлинных расписок Имперского банка от 1 декабря 1905 г. на принятые вклады; реестр условных имен (passworte); 8 доверенностей на имя B.C. Федорова; 8 доверенностей на имя В.Б. Фредерикса.
После завершения первой фазы этой финансовой операции три чиновника приступили к выполнению второй задачи. Дело в том, что им было дано указание приобрести через Банкирский дом «Мендельсон и К0» германские процентные бумаги на свободную наличность по текущему счету Кассы Министерства Императорского двора, всего на сумму до 1 200 000 руб. Это очень важный момент, свидетельствующий о том, что из России выводились не только
Приобретенные на 1 200 000 руб. ценные бумаги предписывалось оставить на хранение Банкирскому дому «Мендельсон и К°» «впредь до распоряжения или же изыскать иной способ хранения, каковой, по обстоятельствам дела и обсуждению с гофмейстером Смельским, окажется более удобным». Эту задачу чиновники также выполнили. Русские рубли перевели в 2 500 000 германских марок и на эти деньги были приобретены в равных частях ценные бумаги Прусского 3,5 %-ного консолидированного займа и 3,5 %-ного консолидированного займа Германского имперского банка. Операция проводилась в два приема – 30 ноября и 1 декабря 1905 г. (по н. ст.). Приобретенные ценные бумаги разместили в Германском имперском банке на тех же условиях, что и первый вклад. То есть эти деньги фактически тоже положили на счета для дочерей Николая II.
21 ноября 1905 г. Федоров и Смельский вернулись в Петербург и немедленно представили рапорт на имя министра Императорского двора В.Б. Фредерикса, в котором детально изложили все подробности проведенной секретной операции.
Таким образом, с 14 по 21 ноября 1905 г. в Германском имперском банке были размещены ценные бумаги на анонимных счетах на общую сумму в 462 936 ф. ст. и 4 287 100 марок.
Это была не единственная секретная операция Романовых по выводу капиталов из России в «надежные страны». Летом 1906 г. B.C. Федоров и С.Е. Смельский по крайней мере еще раз посетили Берлин с аналогичным заданием. Так, 30 июня 1906 г. гофмейстер С.Е. Смельский «принял от генерал-адъютанта барона В.Б. Фредерикса, для доставления на хранение в Банкирский дом «Мендельсона и К0» в Берлине 100 свидетельств государственной 4 % ренты по 25 000 руб. каждая… Всего на сумму 2 500 000 руб.».566 Перез несколько дней, 8 июля 1906 г., они уже отчитывались, что деньги доставлены в Берлин и 5 июля (14 июля) сданы на хранение в банкирский дом «Мендельсон и К0». Сумма, конвертированная в германские марки, составила не менее 5 200 000 марок. Можно с уверенностью предположить, что это были деньги годовалого цесаревича Алексея, родители стремились его так же обеспечить, как они обеспечили своих четырех дочерей.
Следовательно, только с ноября 1905 по июль 1906 г. на секретных счетах в Германском имперском банке разместили 462 936 ф. ст. и 9 487 100 германских марок. И это только те суммы, которые автор достоверно отследил по указанным в сносках архивным документам.
Кроме этого, в денежных документах царя за 1907 г. по статье «собственные издержки» прошла сумма в скромные 40 руб. 05 коп., уплаченная за перевод в Германию 100 000 руб. Можно с уверенностью предполагать, что новые секретные счета открывались по уже отработанной схеме и не только на детей, но и на родителей – императора Николая II и императрицу Александру Федоровну.
О судьбе этих вкладов 1905–1907 гг. упоминает в мемуарах министр финансов и председатель Совета министров В.Н. Коковцев. По его авторитетному свидетельству, он, вплоть до июня 1913 г., не сталкивался со сведениями о вывозе царских денег за границу. Что наглядно свидетельствует о степени «закрытости» информации. Только в июне 1913 г. произошел эпизод, о котором В.Н. Коковцев счел необходимым упомянуть в своих записках. По его словам, министр Императорского двора граф В.Б. Фредерике «просил принять Управляющего Контролем Кабинета Его Величества г. Федорова по секретному делу, которое не должно быть сообщено кому бы то ни было из членов моего ведомства и, по воле Его Величества, должно
