Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых

был составлен и при передаче в Эрмитаж коллекции Базилевского, ее Александр III приобрел «на свои».

Рассматривая подобные сюжеты, можно привести историю, связанную с передачей в Императорский Эрмитаж сначала «на хранение», а затем и в государственную собственность уникального экспоната, которым на правах личной собственности владела императрица Мария Александровна. Это была жемчужина эпохи Возрождения – картина Рафаэля Санти «Madonna del Libra», или «Мадонна Конестабиле».

Эта картина приобретена в апреле 1871 г. по поручению Александра II у графа Конестабиле директором Императорского Эрмитажа Гидеоновым и подарена императором жене. Однако картина пробыла в покоях императрицы Марии Александровны только год. После того как специальная комиссия установила, что в результате расширения двух трещин на деревянной основе драгоценный живописный слой может быть утрачен, приняли решение перевести картину с дерева на холст и передать ее на хранение в Императорский Эрмитаж⁶⁰³, поскольку только там можно было обеспечить нормальные условия ее хранения.⁶⁰⁴ Следует подчеркнуть, что эта картина значилась в описях Эрмитажа, как «принадлежащая Ее Величеству». И таких «собственных» шедевров, экспонирующихся в Императорском Эрмитаже, было множество. После смерти императрицы Марии Александровны в мае 1880 г. бесценное полотно Рафаэля «Мадонна Конестабиле» изменило свой юридический статус. Из «собственного» полотна императрицы оно превратилось по ее завещанию в государственную собственность, хранящуюся в Императорском Эрмитаже.⁶⁰⁵

О немыслимых, накопленных за века богатствах свидетельствовали и пышные дворцовые церемонии, производившие огромное впечатление на людей, впервые оказавшихся на этих сценически отработанных действах. Французский посол в России М. Палеолог ностальгически записал в дневнике на следующий день после вступления России в Первую мировую войну: «Я надолго сохраню в глазах ослепительную лучистость драгоценных камней, рассыпанных на женских плечах. Это фантастический поток алмазов, жемчуга, рубинов, сапфиров, изумрудов, топазов, бериллов – поток света и огня».⁶⁰⁶ Уже тогда прозорливый дипломат чувствовал, что мир после Великой войны изменится и XIX в., неразрывно связанный с «ослепительной лучистостью драгоценных камней», уйдет в прошлое.

Расходные статьи Кабинета Е.И.В

Как мы уже упоминали, наряду с «гардеробной суммой», которая шла на личные расходы членов императорской семьи, существовали и «кабинетные суммы», также входившие в структуру расходов императорской семьи. При этом, наряду со штатными статьями расходов, которые повторялись из года в год, постоянно возникали форс-мажорные обстоятельства, вызывавшие необходимость срочных и подчас очень крупных трат. Если «традиционные статьи» входили в бюджет Министерства Императорского двора и утверждались императорами по докладу министра двора, то по форс-мажорным статьям требовалось личное решение императора.

Великие князья, оказавшиеся в эмиграции, неоднократно затрагивали тему богатств российских императоров. Как мы уже упоминали, великий князь Александр Михайлович в своих воспоминаниях писал, что годовой совокупный доход Николая II составлял порядка 20 миллионов рублей,⁶⁰⁷ Следует уточнить, что великий князь под совокупным доходом царя, видимо, имел в виду доходную часть годового бюджета Министерства Императорского двора, конца царствования Николая II. Порядок цифр совпадает с действительностью. Мемуарист справедливо отмечал, что, несмотря на колоссальные размеры этой суммы, не менее значительными были и расходы императорской семьи. Следует подчеркнуть, что разнос сумм «обязательных» выплат был колоссальный. От огромных сумм, тратившихся на ювелирные украшения, до грошовых, но не менее обязательных выплат «на чай» извозчикам. Например, когда в 1840-х гг. французский живописец О. Берне собирался в самостоятельную поездку по России, ему из Кабинета императора специально «прислали сумку с деньгами для чаевых».⁶⁰⁸

Если обратиться к «традиционным статьям» расходов, то великий князь Александр Михайлович прежде всего называет те статьи расходов, которые направлялись на содержание многочисленных императорских резиденций, музеев и парков. Помимо малых императорских резиденций, разбросанных по всей России, Министерству двора приходилось содержать пять больших дворцов (Зимний, Гатчинский, Петергофский, Екатерининский и Александровский) со всей инфраструктурой, входившей в огромные дворцово-парковые комплексы.

Также следует иметь в виду, что Романовы довольно активно расширяли долю семейного недвижимого имущества. В XIX в. недвижимость прикупалась в загородной местности с целью устройства летних резиденций. Как правило, это были резиденции в пригородах Петербурга. Эти имения в XIX в. выкупали у прежних владельцев, иногда вопреки их воле. По крайней мере дворцовый придворный фольклор сохранил историю, когда граф Л.А. Перовский, министр Уделов, был прислан императором Николаем I к родителям будущего министра Императорского двора графа И.И. Воронцова-Дашкова, объявить им, что, хотя графиня Воронцова купила у графини Самойловой имение Славянку под Петербургом, но, что император по праву выкупа родовых имений и родства своего с гр. Самойловою (Скавронской) оставляет это имение за собой, «…провожавшая его графиня, громко сказала ему: (фр.) «Скажите от моего имени вашему императору, что он свинья».⁶⁰⁹

Со второй половины XIX в. Романовы стали активно застраивать своими дачами крымское побережье. Начало этому положено Николаем I, он в 1840-х гг. подарил жене имение Ореанда и продолжено Александром II, который на Рождество 1861 г. подарил жене имение Ливадия, находившееся близ маленького провинциального городка Ялта на крымском побережье. Все документы на покупку император развесил на ниточках на рождественской елке императрицы.

Немаловажной «традиционной» статьей расходов было содержание Императорских театров. По словам великого князя Александра Михайловича: «Несмотря на свое мировое имя и неизменный успех, Императорский балет отнюдь не являлся доходным театральным предприятием, и все пять Императорских театров приносили убытки. Этот дефицит покрывался из средств Министерства Двора и Уделов. Чтобы высоко поддерживать знамя русского искусства, императорской семье надо было ежегодно расходовать 2 млн руб. В 1905 г. к числу субсидируемых министерством Двора театров прибавилась еще и балетная труппа С. Дягилева».⁶¹⁰ Кстати говоря, первым профинансировал балетные «проекты» Дягилева великий князь Владимир Александрович, а уже затем благодаря связям и влиянию он добился финансирования труппы Дягилева «отдельной строкой» из бюджета Министерства Императорского двора.

Следует заметить, что постоянный дефицит по статье «Императорские театры» пытались ликвидировать еще при Александре II. Контролировавший тогда все финансовые потоки барон К.К. Кистер, пытаясь «загнать» бюджет Императорских театров в определенные рамки, добился того, что в 1875 г., сохранив должность управляющего Контролем и Кассой Министерства Императорского двора, его назначили и директором Императорских театров. На этой должности он оставался с 14 марта 1875 г. по 19 августа 1881 г. Случай в истории русского искусства беспрецедентный (по тем временам, поскольку в советские времена бывало всякое), когда финансист-хозяйственник стал определять репертуарную политику Императорских театров. Естественно, в первую очередь он озаботился повышением доходности театров. По словам мемуариста: «Под давлением его скаредной экономической политики ворвалась на императорскую сцену оперетка, собиравшая публику, набивавшая театр битком, но низводившая государственную, образцовую сцену на степень торгового предприятия. Заслуженные большие артисты принуждены были ради заработка выступать в ролях, им совершенно не соответствующих.

…Экономия «свечных огарков» приводила к тому, что такие выдающиеся художники сцены, как В.В. Самойлов и контральто Лаваровская покинули сцену в то время, когда еще долгое время могли служить лучшим ее украшением».⁶¹¹

Чтобы судить о том, насколько затратны были Императорские театры, приведем нижеследующие цифры (см. табл. 53).

Таблица 53

Как следует из таблицы, только за 1903–1904 гг. перерасход императорских театров Санкт-Петербурга и Москвы составил 3 308 908 руб. Это были колоссальные суммы, при этом убыточность и дотационность Императорских театров была некой константой, с которой мирились