— Наверное, у вас есть своя собственная версия по поводу убийства Ксении? — спросила я как можно мягче.
— Есть, правда, я ни в чем не уверена, — бабуля перешла на заговорщицкий шепоток. — В тридцать третьей квартиранты живут, лица кавказской национальности. Семья вроде бы порядочная, трое детей, но к ним много таких же кавказцев ходит… Что у них на уме — неизвестно. А если тебе кто-то скажет, что это Полежаев из пятой квартиры, не верь. Санек парень хороший, добрый, уважительный, всегда со мной здоровается, как-то помог сумки тяжелые донести, лифт у нас тогда не работал. Вот, собственно, и все.
— Спасибо за информацию. Больше вы ничего не хотите добавить?
— Нет.
— Тогда я пойду. До свидания.
Общение с одной из «активисток» дало кое-какие результаты. Квартирантов из тридцать третьей квартиры стоило взять на «крючок». Однако разубедить меня в том, что преступник мог скрыться за опечатанной дверью, старушенция не смогла. Возможно, именно там он отсиделся, пока менты не уехали, поэтому проверить двадцать четвертую квартиру совсем не мешало. «А что, если спуститься на тросе с демидовской лоджии на лоджию этой квартиры? — подумала я. — Надо будет посмотреть с улицы — застеклена она или нет».
Я немного постояла около опечатанной двери и стала спускаться вниз. Кроме мусора на лестничных площадках и маршах, больше ничего не было.
Когда я спустилась на первый этаж, лифт был там. На всякий случай осмотрела кабинку, но разве спустя пять дней после убийства там могли остаться какие-нибудь следы? Конечно же, нет, и если преступник что-то и оставил, то оперативники наверняка это заметили. Я подумала о том, что надо будет получить доступ к уголовному делу, а пока попыталась представить себе трагическую сцену убийства. Мне показалось, что преступник, скорее всего, неожиданно спустился по лестнице сверху, зашел в лифт после Ксении для того, чтобы ограбить или изнасиловать ее. Если это сексуальный маньяк, то ему было абсолютно все равно, что это за женщина, он не ждал кого-то конкретно, а просто воспользовался подходящим моментом. Когда Ксения оказала решительное сопротивление, он ее убил.
Немного подумав, я выдвинула другую версию — преступнику нужна была именно Демидова, и он, возможно, ждал ее на восьмом этаже — когда дверцы раскрылись, он не дал ей выйти, сам зашел в лифт, а после того, как нанес ей смертельный удар, вышел, отправив лифт на первый этаж. Такое могло произойти только в том случае, если он точно знал, когда Ксения вернется домой, поэтому эта версия показалась мне маловероятной, ведь она возвратилась не тогда, когда обычно приходит с работы, а намного раньше, причем вполне могла подняться наверх вдвоем, с мужем.
Я вышла на улицу, но продолжала размышлять, оглядывая дом и его окрестности: «Допустим, убийца случайно увидел в окно, что Ксения зашла в подъезд одна, а поскольку давно хотел ее… пожалуй, конкретно утверждать, что именно он от нее хотел, пока рано, то мгновенно сориентировался, подкараулил ее и после нескольких минут общения ударил ножом, а цепочку сорвал для отвода глаз, чтобы сбить следствие с толку. Нет, такую версию можно принять только с очень большими натяжками. Судя по всему, преступник действовал не спонтанно, а очень хорошо подготовился и к преступлению, и к своему отходу, иначе его бы сразу взяли. Красный перец наверняка не случайно был рассыпан при входе. Лишить служебную собаку нюха — это очень умно, в находчивости преступника сомневаться не приходится».
С другой стороны дома я поискала глазами лоджию опечатанной квартиры. «Если там никого не было целых три месяца, то пол будет покрыт солидным слоем пыли, а если на этой неделе там кто-то побывал, то он наверняка оставил после себя следы. Пожалуй, сегодня же ночью я поиграю в человека-паука», — приняв такое решение, я пошла к машине.
Впрочем, мои планы на сегодняшнюю ночь не означали, что я не собираюсь искать преступника в других квартирах. Гадальные кости предвещали мне, что новое расследование потребует упорной и кропотливой работы. Так оно и выходило. Мне предстояло просеять всех, кто в момент убийства находился в этом доме, с первой квартиры по тридцать шестую, ведь теоретически убийцей мог оказаться каждый из них. «Научные труды» вдовца обещали дать много пищи для размышлений.
Вот ирония судьбы — еще вчера мечтала о расследовании преступления с ограниченным кругом подозреваемых и сегодня получила его, но в каком извращенном виде! Вместо фешенебельного особняка с колоннами, огромной гостиной и мраморной лестницей, ведущей к хозяйским спальням и комнатам для гостей, целый подъезд девятиэтажки, где на стенах нацарапаны нецензурные слова, полы оплеваны и загажены, где тридцать шесть квартир «совковой» планировки с проходными комнатами и маленькими кухнями. Такие малогабаритные квартиры — для многих приговор на всю жизнь. Давят эти стены на некоторых, давят, вот они и выплескивают свои отрицательные эмоции наружу. Там, где живут, там и сорят, там и убивают. Словом, чисто русское убийство в лифте. Много подозреваемых, но упорство поможет горы свернуть. Дерзай, Таня, дерзай! А мечтать, как говорится, не вредно…
ГЛАВА 4
Из курса психологии, который изучала в академии права, я помнила, что по способу передачи информации существуют разные типы людей. Одни могут коротко и ясно излагать свои мысли вслух, но испытывают затруднения с их письменным оформлением. Другие часами льют воду, толкут ее в ступе, подбираясь к существу вопроса издалека, временами забывая, о чем, собственно, хотят рассказать, и при этом еще получают удовольствие от собственного красноречия, а на бумаге, напротив, пишут сухо, сжато и по существу. К последнему типу я и отнесла Алексея. Наверное, он знал эту свою особенность и, будучи заинтересованным в том, чтобы я получила от него больше полезной информации, подготовил материал о жителях подъезда.
Теперь, когда я знала суть дела, разобраться в «научных трудах» Демидова было легче, не то что тогда, когда впервые заглянула в них. Ему было известно поразительно много о своих соседях. Такая чрезмерная осведомленность настораживала. Если бы меня попросили составить краткое досье на всех моих соседей, то я не смогла бы сделать это. Стыдно признаться, но я не знала по именам всех, кто рядом со мной живет, а тем более, кто где работает и бывает ли днем дома. Зашла в подъезд, села в лифт, вышла из лифта, вошла в квартиру, и все на этом. А вот Алексей почему-то все и обо всех знал, будто не оплакивал погибшую жену, а ходил с оперативниками по квартирам с листком бумаги и записывал все данные.
Я наугад ткнула пальцем и попала в пятнадцатую квартиру. Там проживала Михеева Вера Петровна, которая находилась дома, потому что у нее был выходной, а работала она в магазине по неделям. «Что ж, Вера Петровна, по мнению вдовца, вы были у себя дома по уважительной причине, — усмехнулась я. — Ладно, еще раз попробую наугад… Квартира тридцать четыре. Здесь в момент убийства были Таня и Наташа Бондаревы, школьницы. Шестой и третий классы. Представляю, сколько страха девчонки натерпелись, когда к ним милиция позвонила!»
Нет, разумеется, я не собиралась расследовать жестокое убийство методом «научного тыка». Почему тогда не бросилась сразу изучать по порядку весь список жильцов? Кажется, клиент рассчитывал на то, что я тут же вцеплюсь в его досье, потому что иных путей для расследования нет. У меня вдруг возникло ощущение — Демидов навязывает мне определенный сценарий, причем по такому же плану действовала милиция и не достигла никаких результатов. Зачем повторять чужие ошибки? Совершенно незачем, поэтому я решила объединить усилия, свои и официального следствия, а потому позвонить кому-нибудь из своих знакомых сотрудников милиции.
Поначалу вспомнила о Гарике Папазяне, который в любой момент был готов прийти мне на помощь, потому что его подогревала мечта об интимной близости со мной. Мы провернули с ним вместе множество дел, но до постели так и не дошло — каждый раз вмешивался его величество случай, иногда мною же и подстроенный, и мечта Гарика оставалась нереализованной.
Я уже набрала половину цифр его телефонного номера, но вдруг вспомнила, что этот доблестный армянин тарасовского разлива недавно едва не присоединился к числу тех, о ком с трагизмом в голосе говорят: «Погиб при выполнении служебного долга». Машина, в которой он преследовал правонарушителей, перевернулась, водитель скончался по дороге в больницу, а Папазяну, сидящему рядом с ним, повезло — он
