— Трудно сразу ответить на этот вопрос… Да и Александр Иванович повел себя неправильно, шантажом никогда ничего не добьешься. — Басманов перевел глаза на стену, где висел большой портрет Натальи, и сказал: — Что же ты, глупая, наделала? Зачем ты полезла в окно? Неужели нельзя было позвонить мне или в милицию?
— Наверное, она поняла, что существует прямая угроза ее жизни и времени на то, чтобы кому-то звонить, разъяснять ситуацию и просить о помощи, а потом еще эту помощь дожидаться, было не так-то много. Наталья попыталась спастись сама, но ей, вероятно, не хватило нескольких секунд. Еще чуть-чуть, и, думаю, она закрылась бы в гараже…
— Татьяна Александровна, признаюсь, я вас недооценивал. Теперь картина убийства хоть как-то прояснилась, но я хочу, чтобы все, кто причастен к смерти моей жены, понесли заслуженное наказание. У меня два высших образования, одно из них юридическое, поэтому я понимаю: никаких доказательств вины Турилкина и его приспешников у вас пока нет. Дискета, о которой вы говорили, может доказать уклонение от налогов, превышение служебных полномочий, но отнюдь не убийство. Татьяна Александровна, я не буду разрывать с вами контракт, вы уже много сделали, но самая важная работа еще впереди: убийцы должны оказаться за решеткой.
— А я вам и не говорила, что закончила расследование!
— Да, вы сообщили мне по телефону, что есть какая-то связь между убийством и моей предвыборной кампанией. Слушаю вас.
— Едва я занялась расследованием обстоятельств смерти вашей жены, как кто-то стал упорно создавать мнение, что убийца — вы… Сначала такую версию мне подбросила одна из знакомых Натальи Владимировны…
— Уверен, Громушкина.
Я не стала подтверждать это, а продолжила:
— Потом позвонил по телефону мужчина, а после нашей встречи около Научной библиотеки на меня было совершено покушение.
— Надеюсь, вы не пострадали?
— Нет. В меня стреляли резиновой пулей, но не попали. По-моему, рассчитывали, что подозрения падут на вас.
— И вы действительно подумали, что я на такое способен?
— Нет, я поняла, что мне навязывают игру, и не спешила с выводами. На следующий день было продолжение: меня подкараулила у подъезда журналистка, чтобы взять интервью. Ее вопросы касались вашей причастности к убийству Натальи.
— Неслыханная наглость! Я догадываюсь, из какой она была редакции…
— Если вы думаете, что из «Вестника Тарасова», то ошибаетесь, хотя Роман Афанасьевич Запорошин имеет к этому непосредственное отношение. Сотрудники его предвыборного штаба развернули «черную» пиар-кампанию. Вот, полюбуйтесь, какие они готовили мероприятия. — Я вынула из сумки смятый листок с отчетом Вероники Громушкиной.
Басманов пробежал его глазами, ухмыльнулся и сказал:
— Все-таки без нее здесь не обошлось. Я всегда говорил Наталье, что не стоит общаться с Громушкиной, а она меня не слушала. Да, но здесь ничего не говорится о покушении…
— Хватило ума не фиксировать на бумаге откровенное нарушение Уголовного кодекса.
— Возможно, возможно. — Басманов призадумался, а потом достал из ящика стола сто долларов и положил их передо мной. — Это вам за отчет Громушкиной. Что касается основного задания, то окончательный расчет будет после того, как вы предоставите доказательства вины не только непосредственного исполнителя — того, кто воткнул нож в спину Натальи, но и Турилкина как заказчика убийства моей жены.
— Извините, Андрей Георгиевич, но у меня по ходу следствия возникают расходы. — Я не спешила брать со стола несчастную сотню баксов, рассчитывая, что Басманов все-таки расщедрится и добавит к ней хотя бы еще одну купюру.
— Не надо со мной торговаться. Ваша работа будет высоко оценена, но потом. Поймите, у меня сейчас просто нет наличных ни в рублях, ни в валюте. — Клиент смущенно опустил глаза вниз. — Пойдемте, я вас провожу. Мне надо побыть одному.
«Ну ты, Андрюша, и жмот! Я разложила перед тобой все карты, ты их просмотрел, а платить не стал. Впрочем, нечто подобное я от тебя и ожидала». Я почувствовала себя так, будто об меня вытерли ноги, и, честно говоря, пожалела, что продала ему за бесценок отчет Громушкиной.
Когда мы вышли на крыльцо, я демонстративно посмотрела налево, потом направо и с издевкой спросила:
— Я слышала, что Запорошин — ваш сосед. Интересно, где он живет: в этом краснокирпичном теремочке или в том бело-желтом особняке?
— В бело-желтом, — буркнул себе под нос Басманов и скривился, давая понять, как его тяготит такое соседство.
Возвращаясь в город, я испытывала чувство неудовлетворения от визита к клиенту. Он хоть и не разорвал со мной контракт, как грозился, но практически не заплатил за последние два дня работы. А сколько времени я потеряла на эту поездку! Ни много ни мало, а два с половиной часа!
Глава 20
Я зашла в свой подъезд и, поднимаясь по лестнице, вдруг увидела Авельянова, сидящего на ступеньках и обхватившего руками голову.
— Дима, что ты здесь делаешь? Что случилось? — спросила я, доставая из сумки ключи от квартиры.
Авельянов поднял голову, и в его взгляде, полном отчаяния, я прочитала, что случилось нечто ужасное. Еще никогда мне не доводилось видеть его таким расстроенным и потерянным. Даже тогда, когда я уличила его в хакерстве и могла передать в руки правосудия, глаза Димы смотрели на меня более оптимистично.
Я открыла квартиру и жестом пригласила его зайти. Авельянов поднялся со ступеньки, и только тогда я поняла, что при нем нет его сумки с ноутбуком.
— Ну, рассказывай! Что же приключилось: тебя обидел твой важный клиент? — живо поинтересовалась я, хотя подумала, что, не закончив одно дело, не хотелось бы браться за другое.
— Я до него не дошел. Татьяна Александровна, меня ограбили, — дрожащим голосом сообщил Дима. — Сумку с ноутбуком и сотовым телефоном увели.
— Как это увели? Кто? — недоумевала я.
— Не знаю. Я вышел от вас и сразу же направился к заказчику. Он здесь недалеко живет, в двух кварталах отсюда… В общем, кто-то меня сзади по башке ударил, и я упал на газон в полной отключке… Пришел в себя — «котелок» кружится, все как в тумане, я даже не сразу сообразил, что сумки нет. А потом услышал голос сверху — девчонка лет двенадцати на балконе стоит и говорит мне, что видела, как дяденька, который на меня напал, сел в машину и уехал. Еще она мне номер машины назвала. Я сразу к вам пошел, а вы, Татьяна Александровна, уже уехали… Вот и сидел в подъезде, ждал вас и наконец дождался. Помогите мне вернуть ноутбук. — Дима смотрел на меня умоляюще. — Клиент, наверное, уже оборвал мой телефон. Да он просто убьет меня, если узнает, что информация, которую я для него расшифровал, попала в чужие руки! Помогите мне, пожалуйста.
— Так, Дима, успокойся! Присаживайся сюда. Давай будем анализировать…
— Давайте.
— Тебе не кажется, что сумку украл тот, кому была интересна расшифрованная тобой информация, то есть врагам твоего клиента? — подсказала я.
— Кажется, — согласился Дима.
— Попробуй предположить, кто это? Пусть не фамилии, а хотя бы род занятий…
