Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн

словами, если, достигая окончательного просветления, человек выходит из сферы действия закона причины и следствия, как может этот человек продолжать страдать от результатов своих поступков в прошлой жизни?

В девятой главе Евангелия от Иоанна мы встречаем очень похожий вопрос, заданный самому Христу:

И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?

Этот отрывок интересен, поскольку мы видим, что евреи вообще и ученики Христа в частности были не так далеки от современных им религиозных воззрений, как принято считать. Кроме того, в Апокрифах (Мудрость Соломона, 8, 20) имеем: «Скажу вам, что, будучи праведным, я вошел в незапятнанное тело». Христос дает дзэнский, а не ортодоксально буддистский ответ:

Не согрешил ни он, ни родители его, но это для — того, чтобы на нем явились дела Божий.

А вот как Тёса отвечает своему ученику:

Существование во времени не подлинно;
Разрушение во времени не есть МУ.
Нирвана и выплата кармических долгов —
Это одно и то же.

Тёса, подобно Христу, призывает людей покинуть относительный, объяснительный, временной мир причины и следствия и войти в мир Святого Духа, в мир My. Это не означает, что мы должны перейти из этого мира в следующий, идеальный, совершенный мир. Сам Христос говорит: «Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Ин. 18, 11). Эта чаша есть чаша Кармы. Все определяется нашей готовностью пить из нее. Если мы пьем из нее как из чаши, данной нам Отцом, мы пьем воду вечной жизни.

Об ответе Тёса другой мастер, Догэн,[65] говорит, что это не ответ. О каком ответе не скажешь так? Все вокруг — My! My! My! Слава Божия! Слава Божия! И ничего больше.

Теперь мы можем перейти к собственно истории. Совершенно очевидно, что в ней описана маленькая драма, разыгранная Хякудзё в назидание монахам. Скорее всего, случилось следующее. Однажды утром во время прогулки Хякудзё обнаружил под камнем мертвую лисицу. В этот период проповеди Хякудзё посещал какой-то старик, который в этот самый день остался после проповеди и начал задавать вопросы о природе кармы. В конце концов он спросил:

— Не являются ли причина и следствие также пустыми?

На что Хякудзё ответил:

— Никто не может уйти от закона причины и следствия.[66]

Старик достиг просветления. После чего Хякудзё связал прежнее, непросветленное его состояние с безжизненным телом лисицы, которую он видел утром у подножья горы, и решил разыграть перед монахами небольшую сценку. Как всякий хороший учитель, Хякудзё знал о важности участия класса в учебном процессе и о ценности наглядных пособий. Поэтому он распорядился провести похороны по всем правилам. Монахи были очень удивлены, когда увидели, что лисицу хоронят с обрядами и распеванием сутр, как монаха. Когда их возбуждение, подогреваемое нелепыми догадками, достигло апогея, Хякудзё рассказал им изобретенную историю.

Некоторый человек, сказал он, рождался и перерождался в шкуре лисицы в течение тысяч лет, потому что, будучи в прошлом главным монахом этого самого монастыря, он однажды имел неосторожность сказать монахам, что просветление освобождает от закона кармы. Какого же мнения должен был придерживаться этот человек? Следовало ли ему сказать, что просветленный все еще подвержен действию кармы, что он не освободился из круга рождений и смертей? Об этом старик спросил у Хякудзё. Хякудзё ответил, что закона кармы невозможно избежать. Старик сразу же достиг просветления, и его лисье тело стало ненужным. Это тело нашли возле монастыря и похоронили со всеми почестями.

Такова была история, рассказанная Хякудзё. Однако в ней, как и было задумано, присутствовало вопиющее противоречие. Предположим, что просветленный человек не освобождается от кармы. Тогда он обязательно должен перевоплощаться в той или иной сфере жизни. Но старик перерождался в шкуре лисицы не потому, что это неизбежно, а потому что сказал, что просветленный освобождается от кармы. Здесь мы видим логическое противоречие, замкнутый круг, вечный шах (как в шахматах), и именно на это намекнул Обаку.

Более того, когда Хякудзё дал правильный ответ, старик освободился от закона причины и следствия. Но разве сам он не сказал об этом за пятьсот лисьих жизней до этого? Разве он не сказал, что просветленный освобождается от причины и следствия? Голова идет кругом от этих циклических рассуждений.

Хякудзё боялся, что Обаку увязнет в круговороте мыслей. Он подозвал Обаку к себе и собирался уже было влепить ему затрещину, чтобы разрубить этот гордиев узел, но сам получил хороший удар по голове. Обрадовавшись, Хякудзё воскликнул: «Только что ты понял то, на что у Дарумы ушло девять лет созерцания стены!»

КОММЕНТАРИЙ

«Не подвержен закону причины и следствия» — как же тогда он попал в шкуру лисицы? «Никто не может уйти от закона причины и следствия» — как же тогда можно освободиться от шкуры лисицы? Если ты видишь это глазом Будды, ты понимаешь, как старика угораздило стать лисицей на пятьсот жизней.

Следует отметить, что, как и все другие толкования, этот комментарий не объясняет случая. Поэтому, когда роси[67] читает проповедь об одном из случаев Мумонкана или Хэкиганроку, он ничего не объясняет, а лишь говорит не по теме или поступает, как Мумон в данном случае, — задает вопросы, не собираясь отвечать на них. Он задает вопросы не потому, что не знает ответов, и не потому, что ожидает ответа слушателей (любой ответ будет ошибочным), а потому, что, как уже говорилось, вопрос безграничен, тогда как любой ответ на него ограничен. Если вы ограничиваете себя одним из утверждений «не подвержен» или «не может уйти» (которые в одинаковой мере справедливы) — вас ждет пятьсот перерождений в шкуре лисицы! Сяку Соэн говорит, что ошибка старика была не в том, что он сказал, а в том, как он это сказал.

Когда старик сказал «Он не подвержен действию кармы», он ошибся. Но «Он подвержен действию кармы» также неверно. «Он подвержен и не подвержен действию кармы» — верно, но безжизненно. А вот пример живого ответа, данного Исаком:

В одно время Исак был поваром. Аскет Сиба заговорил о случае с лисицей и спросил, что Исаи думает по этому поводу. Исаи дернул дверь три раза.

— Очень грубо! — сказал Сиба.

— Истину буддизма не найти в обсуждении абстрактных принципов, — ответил Исан.

СТИХОТВОРЕНИЕ

Не подвержен, не затемнен —
Две стороны, одна игральная кость.
Не затемнен, не подвержен —