абсолютном, используя относительные слова. Большинство людей используют абсолютные слова, например, Бог, бессмертие, вечность, бесконечность, но имеют в виду лишь относительное. Все зависит от голоса, от интонации, от запятых и кавычек.
Случай XIX. НАНСЭН ГОВОРИТ «ОБЫЧНОЕ СОЗНАНИЕ — ЭТО ПУТЬ»
О Дзёсю и его учителе Нансэне уже говорилось в третьем томе серии
Дзёсю спросил у Нансэна:
— Что такое Путь?
— Твое обычное сознание — это и есть Путь, — ответил Нансэн.
— Идет ли он в каком-то определенном направлении?[102] — спросил Дзёсю.
— Чем больше ты ищешь его, тем больше он уходит от тебя, — ответил Нансэн.
— Как же вы знаете, что это Путь?
— Путь не относится к известному или неизвестному. Знание — иллюзия. Незнание — слабость рассудка. Когда же ты постигаешь этот незамысловатый Путь, он подобен безграничности пространства, бездонной пустоте. Как он может быть
Услышав эти слова, Дзёсю достиг внезапного просветления.
Путь создает впечатление постоянства и движения. В чем-то оно перекликается с понятием о Логосе, (словесном) действии Бога.
Уэли определил Дао, или Путь Лао-цзы, как «то, как работает вселенная», но это звучит слишком объективно и механистично. Путь Лао-цзы неизречен (I, 1; XXXII, 1), или лучше сказать, пародируя Кьеркегора, что Путь — это неизреченность. Он содержит все (IV, 1), он бессмертен (V, 1; XVIII, 1), подобен воде (VIII, 1), подразумевает Нирвану (XVI, 1). Путь — это вещи, каковы они есть (XXV, конец). Он не туманный и не абсолютный (XXIX, конец). Он свободен, подобно плывущей лодке (XXXIV, 1).
В связи с Конфуцием мы сразу же вспоминаем величайшее из его изречений, возможно, величайшее изречение в мире:
Если человек услышал Путь утром, он может без сожаления умереть вечером
Китайские комментаторы интерпретируют Дао как «принцип добра в вещах и поступках». Тем самым, лишая его поэзии, они отнимают у него больше половины смысла. В той же самой главе Конфуций говорит Сосину, самому известному из своих учеников:
— Путь, которому я учу, — это единство, объемлющее вещи.
— Да! — ответил Со.
Затем Конфуций вышел, и ученики спросили Со:
— Что он имел в виду?
— Путь нашего Мастера означает верность своему естеству и проявление этой верности в отношении других, вот и все, — сказал Со.
В
Кто может выйти из дома не через дверь?
Как могут, люди не следовать Пути?
Это означает, что Путь есть путь. Стивенсон говорит: «Жизненные пути прямы, словно рельсы для спуска судна на воду» (Straigt are the ways of life, like the grooves of launching). Еще одно замечательное высказывание Конфуция:
Человек может прибавить к Пути; Путь не может прибавить к человеку.
Это напоминает нам Китса:
И Шелли о самом Китсе:
Путь для Конфуция — то же, что и Добродетель, но он не использует слово «добродетель» в обычном относительном смысле, как явствует из его изречения:
Те, кто славны добрыми делами, воруют добродетель.
Еще один поэтический отрывок встречаем в Учении о
Путь благородного мужа начинается среди обычных необразованных людей, но в своих самых возвышенных проявлениях он сияет как на небе, так и на земле.
В следующем высказывании Конфуций подходит еще ближе к дзэн и настоящему случаю:
Учитель сказал: «Путь недалек от нас».
Мэн-цзы следует ему (IV, i, 1):
Путь рядом, но люди ищут его вдали.
Мэн-цзы (372–289 гг. до н. э.) умер за тысячу лет до того, как родился Нансэн, и здесь мы видим, насколько дзэн соответствует духу китайцев, или, лучше сказать, насколько китайцы (были) близки к дзэн.
Одним из самых известных объяснений высказывания «Твое обычное сознание — это и есть Путь» являются слова: «Когда перед тобой чай, пей его; когда перед тобой рис, ешь его», принадлежащие японскому монаху по имени Кэйдзан-Дзёкин из секты Сото. Он основал храм Содзидзи, в котором достиг просветления на почве этого самого изречения. В искусстве, поэзии и музыке все самое выдающееся отмечено великой обычностью, необычайной естественностью, немыслимой потусторонностью.
