тогда просто из себя вышла, чуть ли не истерику закатила. Он стал орать на меня, схватил за плечи, начал трясти. Я вырвалась и упала на диван. Наверное, тогда у меня и оторвалась от шарфика эта булавка. Он кричал, что я чокнутая, что он убьет меня. Я ответила, что это я его убью. Не нужно было этого говорить, конечно, да и вести себя так не следовало. Зачем я вообще туда поперлась? Но мне стало так обидно и за себя, и за Ирину, что я уже не могла остановиться. Потом я выбежала из квартиры, поймала машину и поехала домой. В тот день я и приняла решение убить его прямо на дне рождения Ирины. Ждать больше я не могла. Захватив с собой яд, я поехала в особняк Мясниковых. Весь вечер я ждала момента. Увидев, как Ирина отставила свой бокал, лишь пригубив из него, я уверилась, что она, учитывая ее положение, больше не притронется к вину. А Виктор обязательно допьет. Я помнила все его привычки и знала, что он выпьет вино из ее бокала. Это был мой шанс, и я его не упустила. Но я никогда бы не допустила, чтобы пострадала Ирина. Это я тебе точно говорю. И еще, я хочу, чтобы ты знала, что я не жалею о содеянном.
Я смотрела в лицо Оксаны и видела, что она действительно не жалеет. Скорее жалела я. Жалела о ее загубленной молодости. Что ее ждет теперь?
— И мне наплевать, что со мной будет, — угадав мои мысли, выкрикнула Оксана.
Я вздохнула. Наплевать! Как бы не так! Это тебе сейчас так кажется, девочка. Ну, и что мне теперь с тобой делать? Звонить и сдавать тебя Кирьянову? Не смогу. Сделать вид, что ничего не знаю, — тоже не смогу. Я посмотрела Оксане прямо в глаза и сказала:
— Оксана, я не стану сейчас сообщать о тебе в милицию. Решай сама, что тебе лучше предпринять.
— Я должна признаться сама?
— А что тебе еще остается?
— А если… Если я скроюсь?
— Смотри сама. Если ты перейдешь на нелегальное положение, тебя ждет масса трудностей. Как ты будешь жить? Где ты возьмешь документы? И потом, жить в постоянном страхе — это не для тебя.
Оксана задумалась. Во взгляде ее была тоска. Потом она сказала:
— Ты знаешь, я даже рада, что все закончилось. Все эти дни после убийства я жила как в кошмарном сне. Слава богу, что я проснулась.
— Я даю тебе последний шанс. Сейчас я уеду, а ты спокойно подумай. Через два часа я позвоню своему другу, подполковнику Кирьянову, и все ему расскажу. Я должна это сделать.
Оксана ничего не ответила, она даже не взглянула в мою сторону. Я молча встала и пошла к выходу.
Выйдя на улицу, я села в машину и закурила. На душе у меня было муторно. Я вдруг подумала, что выполнила обещание, данное накануне Ирине и переданное всем ее гостям, что завтра, то есть сегодня, смогу назвать имя убийцы. Я посмотрела на часы: без двадцати десять. Я успела вовремя. Но удовлетворения от этого я не почувствовала. Очень хотелось пить. Доехав до ближайшего коммерческого ларька, я купила бутылку минеральной воды и залпом опустошила ее. Потом я позвонила Ирине и сказала, что могу отвезти ее домой, потому что больше ей ничего не угрожает. Ирка обрадовалась, но ни о чем меня не спросила.
Я подъехала к дому ее матери и стала ждать. Ира выбежала из подъезда и легкой походкой направилась к моей машине. Она была в легком светлом платье, которое развевалось на ветру. От нее исходили какая-то свежесть и чистота. Я порадовалась тому, что она так хорошо выглядит, поскольку ожидала увидеть ее более подавленной.
— Танечка, я так рада тебя видеть! — прощебетала Ирина, но, увидев мое хмурое лицо, не удержалась и спросила: — Что случилось?
— Потом, Ириша. Я все расскажу тебе потом.
Ирина замолчала, но ненадолго.
— Ты знаешь, Таня, я за это время о многом передумала и поняла, что мне нужно быть такой же сильной, как ты. И тогда все у меня получится, правда?
— Правда, — односложно ответила я.
Ирина поняла, что мне не хочется продолжать разговор, и оставшийся путь мы проехали молча.
Оказавшись дома, она все так же молча удалилась на кухню варить кофе. Я попросила двойную порцию, так как мне необходимо было восстановить свои силы. Ирина быстро приготовила тосты с сыром, поставила на стол вазочку с конфетами, и я опять обратила внимание на то, что она полна бодрости и оптимизма.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — наконец, поинтересовалась я.
— Ой, ты знаешь, прекрасно! — оживилась Ирина. — Мне кажется, что я все смогу, что у меня выросли крылья. Я вдруг задумалась над своей жизнью с Виктором и поняла, какой она была скучной и несчастливой. Я была просто куклой. Жила, не замечая, кто находится рядом со мной. Мы же были абсолютно чужими людьми. И если честно… Я поняла, что Виктор был не очень хорошим человеком. И он никогда меня не любил. В сущности, я знала это и раньше, но пыталась обмануть сама себя. Он вообще никого не любил. И Олег, и Люда, пытались меня в этом убедить, но я их не слушала. И зря, наверное. Ведь и я не любила его. Может быть, если бы мы не поженились, то ничего бы этого не было. Я ведь жила, как во сне. А теперь вдруг проснулась и обрела свободу. Может, это звучит кощунственно, но это так. И ребенка я смогу воспитать сама! И все у меня будет хорошо.
А я слушала исповедь одной женщины, а думала о другой. О той, которой уже никогда не будет хорошо. Какой бы путь она ни выбрала, она не сможет быть счастливой. Мясникова мне не было жаль. Я понимала, что этот человек заплатил за все сполна. Но еще большую цену заплатит женщина, наказавшая его.
Меж тем глаза у Иринки сияли. Она вся сама светилась каким-то внутренним светом, которого я раньше не замечала. Очевидно, чрезвычайные обстоятельства привели к тому, что ее скрытые ресурсы проявились. Теперь в ней не осталось ничего от той серой тихой мышки, которую я знала раньше.
— Да, Ириша, — ответила я, — Теперь у тебя все будет хорошо.
В этот момент зазвонил мой сотовый, лежавший у меня в сумке. Я взяла трубку, не надеясь услышать ничего важного, но то, что я услышала, меня потрясло.
— Алло! Таня? Это Кирьянов. Представляешь, сейчас мне позвонили и сказали, что эта девочка, Оксана Медникова, покончила с собой. Отравилась цианистым калием. Ты что-нибудь знаешь об этом?
— Да, Володя, — тихо сказала я. — А как вы об этом узнали?
— Да она сама позвонила в милицию перед тем, как отравиться. Назвала адрес и сказала, что в квартире будет труп. Там еще подумали, что ложный вызов. Приехали, а она, мертвая, на кровати лежит. Ну так что, ты знаешь что-нибудь об этом?
— Я сейчас приеду, Володя, — сказала я и повесила трубку.
В оцепенении я просидела несколько минут, не замечая времени.
— Таня, в чем дело? — кричала мне в ухо перепуганная Ирка. — Что случилось?
Наверное, вид у меня и вправду был ужасный, если Ирина так перепугалась. Но я была не в состоянии сейчас ей все объяснить.
— Потом, Ирина, все потом, — тупо сказала я уже из прихожей и вышла, закрыв за собой дверь.
Закончился твой кошмарный сон, Оксана.
Эпилог
…Южный ветер нежно трепал мои светлые волосы, шум волн приятно ласкал слух. Цвет неба был красивым, как в сказке. Народу в этот ранний час на черноморском берегу не было, я лежала одна на теплом песке и слушала крики чаек. Мне было спокойно и хорошо.
Прекрасный сон, прерванный неожиданным звонком моей бывшей сокурсницы, казалось, сто лет назад (на самом деле с тех пор прошла всего неделя), наконец-то сбылся. На деньги, полученные от Ирины Спицыной за раскрытие убийства ее мужа, я запросто смогла позволить себе эту поездку. Хотя, когда Ирка узнала, кто и почему убил ее мужа, мне показалось, что она сама была не рада, что попросила меня
