Но Тамара не торопилась. Вездеходы наматывали метры на колеса, выстраиваясь в походную колонну.
— Тамара Ивановна! — Повторил Сергей еще раз.
— Нет! Пока подальше не уйдем… Тут все под атомом! Нахватаем пыли на корпус…
Этот район серьезно заражен радиацией. Давно тут уже что-то излучает. Протекает таинственный оружейный ядерный реактор. Какие-то материалы из хранилищ могли попасть в подземные воды, в почву. Некоторые с пылью занесены внутри зданий, забили систему вентиляции. На крышах, на всех плоских поверхностях и во всех укромных уголках скопившийся за сотню с лишним лет — если не больше — радиоактивный мусор. То, что копатели называют «атомом».
Если будет взрыв, то вся пыль, пропитавшаяся радиацией, вся радиоактивная зараза поднимутся в воздух и по большому куполу осядут в округе. Округу не жалко, она и не такое когда-то пережила. Странно, что с таким уровнем излучения тут кратеров нету. А вот вездеходы наши жалко, нам еще в них ехать и ехать. Где их потом чистить?
Я посмотрел на экран.
От строений, еще уцелевших, во все стороны разбегались странные твари. Что-то вроде крысаков, но не люди, явно уже не люди. Бегут на четвереньках, иногда на трех ногах, но больше не четырех. Взрывают снег, и стелются, прижимаются к земле.
Несколько остановились, поднялись вверх. Поводили острыми мордочками. Рост небольшой, но в шерсти все блестящей, и какие-то приземистые, прилизанные все. Передние руки сложили на верхней части груди, острая мордочка поднялась вверх. Как принюхались, поводя носом, вполне человеческим, только вот вытянутым вперед до предела, вверх-вниз. Повел в стороны, и снова вверх-вниз, принюхивается.
Что за чудо, толком не разглядеть. Весь в шерсти, тело какое-то унылое и сутулое, на спине шерсть распадается неровным пробором вдоль изогнутого позвоночника, оставляя голой лысую полоску, а с пуза свисает слипшимися космами. Руки и ноги тонкие, но длинные и мосластые. Глаза вообще не видно, очень глубоко сидят, на их месте два черных провала. Как будто противосолнечные очки носит.
Лучше б и не видел, короче говоря.
Из открытых дверей цехов, из окон, из нор каких-то один за другим лезли черные тени. В окне темнота, вдруг там что-то мелькает, и на фоне снега и более светлой стены видишь смутный силуэт. Плавно двигающиеся тени с длинными, быстро цепляющимися за любые неровности конечностями, ловко выкарабкивались из недр строений. Оказавшись на воле, быстро разбегались и снова куда-то пропадали, как бы не обратно залазили. Вот около зданий они бурлят, но дальше, около вездеходов, уже никого нету. Куда-то на полдороге деваются. В снег зарываются, что ли?
Увеличение экранов скакнуло назад, вид с беспилотника. Каждое здание стояло в центре разбегающейся черной кляксы.
Несмотря на общую жуткость картины, страшно не было. Как тиви смотришь.
— Мины не сорвут? — Спросил я как бы в воздух.
— Не бойся. — Сказала Тамара.
Я решил не вмешиваться. Ей виднее, что они туда поставили. Некоторые мины фиг отковырнешь, корпус бронированный и в стену они впиваются как в последний шанс. Когда же ее оторвешь вместе со стеной, или будешь слишком активно ковырять, то она взорвется. установка на неизвлекаемость. Если уж поставил, и на кнопочку нажал, то уже все. Выход только один, взрыв.
Система показала схему мины. Три выстреливающихся шипастых штыря, как раз для минирования пенобетонных и кирпичных стен. Бронированный корпус, передатчик, таймеры, датчик детонации. Последний для того, чтобы при взрыве чего-то большого рядом тоже взрываться сразу, а не медленно нагреваться в пламени и бабахать потом.
— Твою мать. — Громко сказал Лешка. По трансляции, не отключил. — Ну где их тут нет?
— Везде есть. — Ответил глухо Алексей.
Вал молчал.
Вездеходы отъезжали дальше, разворачивались, направив стволы пулеметов на выдавливаемую из- под земли стихию.
— Тамара Ивановна! — Еще раз напомнил о себе Сергей.
Тамара быстро опустила руки на тактичку, обе сразу, став на секунду похожей на пианистку. Экран пискнул и подмигнул красным.
Пол вездехода вздрогнул, заворчало что-то под нашими ногами. Моторы визгливо рыкнули, проворачивая громадные колеса.
Вот это да. Бахнули энергетической взрывчаткой, не пожалели.
На экранах буйство холодного пламени, синеватого и почти бездымного. Текут и шатаются обводы зданий, от них во все стороны летит мелочи, обломки и горящие в воздухе куски. Мигом испаряется многолетний снег, слежавшийся в лед. Волна пара бежит от зданий к нам, по пути истончаясь. Пар поднимается снизу, от нагревшейся земли, прорывается через верхний наст, взламывает его, и тоже превращает в пар.
Исполинский «пшииик». Все горит, все плавится, все умирает.
Вырвавшаяся на волю энергия рассеивается, и стены застывают в теплом воздухе. Уже не такие, как были. Исчезли все острые углы, снесены все мелкие детали. Контуры зданий на фоне снежной тайги теперь заглаженные, как футуристический город будущего со старых картинок. Множественные пожары.
На тактичке разошлись концентрические красные круги, зоны поражения.
Простучали по броне крупные обломки.
А те черные тени? Да нету никаких теней, даже головешек от них не осталось. Кончено все. Распылили в пыль, в пепел. Взрывчатка, называемая энергетической — поражающая потоком свободной энергии, типа той, которая используется в конвертерах космолетов — серьезная игрушка для серьезных мужчин.
Не правильно в них сыграл, и ты пепел.
— Все мины отработали. — Сказал Сергей по трансляции. — Готово, Тамара Ивановна.
— Ничего не готово. — Отрезала Тамара. — Мария, что там со связью? Наводи сюда по коду Це. Майор Иванцов! Выводите колонну по запасному маршруту, нам тут больше делать нечего! Быстрее, пока они не разобрали завалы!
Разобрали завалы? Значит, там остались еще твари. Значит, могут и вылезти… Вечная привычка анализировать напомнила о себе — а откуда Тамара знает, что те, кто там остались, способны завалы разобрать? После такого там и завалов-то не осталось. В стены вплавились пробки.
Через полчаса удалось связаться с орбитой.
Корвет перекинул координаты кому-то еще, и еще через полчаса небо осветилось красным.
Вездеходы не останавливались, мы стремились уйти как можно дальше.
Пылали сгорающие в лазерном луче частицы Мусорного Кольца, зажглись и осыпались вниз росчерки метеоров. Горели небеса, сам воздух напитался тяжелой и сильной энергетикой.
Выстрел с орбиты.
Моя система смешалась и ничего не смогла на это сообщить.
Начал разгораться свет. Свет зародилось высоко вверху, позади нас. Сначала возникло сияющее красным пятно. Оно мигом разрослось, и призрачным исполинским куполом накрыло мир, опустилось обрезом где-то далеко впереди.
Зарево разгоралось, разгоралось, и на миг стало светло, как днем. Вездеходы один за другим проходили по старой дороге, огибая холм, спускались в обширную низину. От их бортов на рыхлый снег прыгали длинные тени, ползли по упрямо проросшим елкам.
На задние экраны надвинули светофильтры. И потому яркая вспышка выжигаемой земли выглядела не очень большой, просто засветка определенной области, да еще и холмы стали гораздо четче, обрели границы.
