другую, ногами земли не касаясь.
Выбрать строение пониже, вниз, потом вверх по стене, и снова никто не видит. Хорошо.
Мутанты расположились с комфортом, ни в чем себе не отказывая. Разоряли продуктовые склады и холодильники в домах, нажирались суррогатного спирта и какого-то странного курева, болтались по городу, горланя пьяные песни.
Такие компании, состоящие в основном из жопиков или крысаков, попадались мне постоянно.
Жопики и сами по себе зрелище отвратное, как я уже замечал. Но вот компания пьяных жопиков отвратнее еще вдвойне. Не так, как та же компания, пожженная и взорванная кассетами и термобарическими боеприпасами, конечно. Где-то посередине.
Оказалось, у них и женщины есть. Еще более уродливые.
Женщина, она же девушка, существо прекрасное. Она меньше мужчины, она слабее, но она изящнее, приветливее, милее и добрее. У нее красивые глаза, мягкие волосы и нежные черты лица. Когда она смеется, ее смех похож на… На… Ну, хорош он. Мне всегда нравиться, когда смеется красивая женщина. Красивая женщина и смеется красиво.
Женщины всегда с нами, они смотрят на нас восторженно, они рожают нам детей, они знают, когда молчать и когда говорить. Любой, самый сильный, воинственный или успешный мужчина найдет ту женщину, перед которой он беззащитен, и наделает ради этой женщины столько глупостей, что потом рота других мужчин не расхлебает.
Короче, женщины прекрасны. Не то что мы, мужики.
И потому, видя человекоподобные существа женского пола, испытываешь шок. Ах ты, мать твою, и это вот женщины тоже? Ну что за гадость!
Рассуждая так, я отстраненно любовался в прицел АСВ на сношавшуюся компанию в скверике. Холод и снег им не мешал, разожгли костры, постелили вырванные из домов шторы, и занимались друг другом с хриплыми стонами и воплями, периодически подкрепляясь из бутылок или отрывая куски шашлыка с шампуров. Иногда, от полноты чувств, закончив совокупление или поглощение пищи, орали и стреляли в воздух из ружей или автоматов.
Вот нам и источник стрельбы. А я-то уж понадеялся, что кто-то еще держится, от мутантов отбивается.
Кстати, а что они там жарят?
Сделал увеличение.
Нет, вроде бы остатков формы не видать. Но Лешка-то видел.
Навел прицел на лоб медленно подпрыгивающей мутантке. Мелкая, приземистая, коренастая. Разглядеть можно ее хорошо, из одежды только портупея крест-накрест с парой ножей. Выражение пухлого лица довольно сонное, груди, подпертые краем портупеией, подпрыгивают в такт движениям. На одной груди виден большой длинный шрам, плохо заживший.
Жопик под ней вытащил откуда-то непрозрачную пластиковую бутылку и сунул под нос сонной партнерше. Та оперлась одной рукой, схватила бутылку второй, и, обливаясь прозрачной жидкостью, широко отхлебнула.
К ним присоединился третий, отнял бутылку и тоже пристроился к композиции.
Беззвучно сплюнув, я перевел перекрестие прицела.
Во дворе особей сорок, примерно поровну мужчин и женщин, сношаются, а уставшие едят или пьют. Когда уставшие отдохнули, то идут сношаться, а на их место приходят новые участники действа, подкрепиться. Система самовоспроизводящаяся.
Выглядит довольно противно, почти все мутанты имеют те или иные уродства. Обычно ожоги или какие-то дефекты тела. Хотя не заметно, чтобы это им сильно мешало, вот, например, очень популярен тип с аномально увеличенным…
Ну их всех. Довольно противно. Движения у всех какие-то вялые, даже жуют и пьют уже вяло. Долгонько у них тут праздник продолжается.
Вот бы и обслуга ЗРК так бы нажралась…
Тогда бы было много легче «Джулии» поотключать.
Это они-то трезвые?
Они б, заразы такие, хотя бы на парочки разбились, а то так даже и не понять, кто кого…
Один адаптант.
Я сразу же прижался к крыше еще сильнее, как только мог. Адаптант это не укуренные жопики. Это ж наш основной конкурент на планете.
Не такой высокий, рост метр восемьдесят. В плечах тоже не очень широкий. Одет в маскировочные штаны, высокие берцы, короткополую маскировочную же куртку. Все бело-черное, городской камуфляж, как раз для действий в городе. Амуниции особо много не видно, пистолет на поясе, автомат на ремне за спиной.
Система определила оружие как «Сайгу». Не автомат, а винтовка. Нарезная. Не такая хорошая, но все же более удобная.
Однако. Не всякое оружие моя система знает, как видно.
Мутант, как и я, не испытывал от действа никаких положительных эмоций. Вообще не понятно, какие он эмоции испытывал и испытывал ли он их вообще.
Стоял, накинув капюшон, смотрел.
Потом что-то такое сказал.
На него ноль внимания.
Он сказал еще раз, громче.
Я усилил микрофоны.
Но поздно, от толпы оторвалась самая толстая и уродливая женщина, скинула ногой пытавшегося за нее уцепиться любовника, и подошла как есть, в одних бусах.
Постояли, посмотрели друг на друга.
Женщина явно вздохнула, вернулась к своим, подобрала одежду и стала быстро облачаться. Адапт стоял, ждал, чуть поворачивая головой. Капюшон дергался, из-под него вырывалось теплое дыхание. Тепло тут было, на каждом шагу костры.
Толстуха, уже одетая, подошла к нему.
— Идем. — Хриплый бас.
— Идем. — Голос мутанта оказался неожиданно приятным, даже музыкальным.
Парочка повернулась и вышла со двора.
Половую подругу себе нашел, что ли? Да нет, не похоже что-то. Очень уж серьезно у них все.
Ладно, ползем дальше.
Жопиков больше не видел, зато адапты стали попадаться чаще. Один дом они вообще превратили в свою штаб-квартиру, даже охрану выставили. Пара мутантов с «Сайгами» цепко следили за тем, кто проходил или выходил из больших створчатых дверей. Рядом с домом завелась стая крыс, оккупировали дворик и здание. Хорошо хоть что на крышу не лезли.
На всякий случай я обошел здание стороной, и вышел к оранжерее.
Полупьяные муты грабили продуктовый склад.
