золотым проводам, стал частью многочисленных датчиков — тензодатчики, аудиодатчики, оптические датчики, температурные датчики, сцинтилляторы, гироскопы, еще какие-то хитроумные приборы, призванные дать мне представление о мире гораздо больше, чем может дать человеку его пять чувств.
Перед глазами вспыхнул фейерверк всевозможных цветов, в ушах зазвучала дичайшая какофония, по телу словно кто-то проезжался попеременно катком и вакуумным пылесосом…
Сталь и ток становились мной, а я становился сталью.
Я чувствовал то, что чувствовать никак не мог. Я знал, что лежу сейчас на плоской поверхности — наверное, операционном столе. Я знал, что поверхность стола не идеально прямая — есть наклон в три градуса сорок три минуты к плоскости гравитационного поля. Я знал, что стол сделан из какого-то композита — тензодатчики указывали на это. Радиационный фон отмечен даже чуть ниже нормы пять, что уже хорошо.
Вдруг что-то резко сместилось в окружающем меня мире.
Белый потолок стал черным, меня обступила тьма, через которую стали проступать какие-то красноватые очертания. Миг — нормальное видение. Белый потолок, аппаратура странного вида у стенок, какие-то провода, лица людей за прозрачным щитом где-то рядом — все это длилось не больше секунды, а потом мир вновь исчез, но уже в фиолетовом мареве.
По мне снова прокатился как будто каток, уминающий непокорный пенобетон в единую поверхность.
Стало холодно, а потом стало жарко. Я купался в стратосфере звезд, а потом я очутился в космическом холоде…
Господи, да я же стал частью этой программы!
— Стой! — Закричал я. Какая еще стабилизация? Пока никакой стабилизации мне не надо, остановитесь, стой, не надо…
Но даже эха от своего крика не услышал, зато пришла извне простая мысль.
Я внезапно почувствовал себя хорошо. Слишком хорошо для своего теперешнего состояния! Я просто не мог так себя чувствовать — должен же быть какой-то шок, ну хоть мизерный!
Что со мной происходит?!
Что-то как будто дернулось в мире — и мир вокруг стал четким и ясным. Я мог даже рассмотреть каждую заклепку на потолке, каждый стык пластиковых панелей.
Я согласился. Потом понял, что сейчас мое согласие ничего не решает. Подивился абсурдности происходящего. Потом еще раз зачем-то попытался вписать согласие на происходящее подключение, не смог и успокоился.
Извне в меня что-то проникло. Я ощутил себя мячиком, в который осьминог засунул сразу все свои щупальца, и теперь трясет ими, пытаясь сбросить назойливый предмет.
Мир внезапно исчез.
Но, прежде чем я успел испугаться, на потолке появилось красное пятно. Миг — и оно раскрасилось цветами — красный в центре, синий, зеленый…
Я что, вижу тепло? Да, Святогор говорил…
Около пятна возникла тонкая полоска, заполнившаяся теми же цветами. Около каждого возникло число — пятнадцать зеленый и сто три — самый крайний, красный.
Тотчас в моем сознании — как бы в стороне — возникала громадная база данных с таблицами. Температуры, соответствующий им цвет, скорость нагрева, расстояние…
Все повторилось.
И снова возник результат.
Я внезапно ощутил себя в идеально квадратном кубе. Сам не понимая, как, я стал его полом, оценил свои координаты относительно его, оценил все размеры, записал в какую-то странную таблицу.
Потом куб внезапно уменьшился. Снова испуг — что, стены падают на меня? Но нет, это просто раздвинулось мое восприятие. За стенами куба есть какие-то коридоры, переходы, арки и провода ветвятся по стенам.
Скачок — и все миг плывет, а потом проявляется снова, но уже чуть иначе. Разный материал стен, разные плотности и прозрачность. Тепловые деформации.
Потом началось что-то невообразимое.
Но не на долго, скоро все успокоилось.
Тут меня накрыла тьма.
Я уже знал, что надо говорить.
— Подтверждаю.
