формально, описать негативные последствия от использования устаревшей системы и положительную динамику в случае перехода на новую методику обучения так, чтобы даже у Юпитер не возникло и тени сомнения — реформа жизненно необходима! — на одном дыхании произнес Алан.
— Хм… Ну вот и займись, если тебя действительно так задевает эта проблема, — усмехнулся Второй Консул.
— Боюсь, моего красноречия на это не хватит, — вздохнул заместитель. — Теория — сколько угодно, а вот всё остальное — увы.
— Можно подумать, ты не знаешь, чьи отчеты и проекты, даже самые фантастические, не вызывают у Юпитер никаких подозрений, — заметил Рауль и невольно улыбнулся. Алан поспешил скрыть усмешку. — С этим разберешься в рабочем порядке, а пока давай вернемся к нашим текущим проблемам…
— Господин Крейд, извольте пройти в кабинет директора, — негромко произнес фурнитур, появившись, как обычно, почти бесшумно.
Именно что почти: кого другого он застал бы врасплох, но Теодор давно приспособился устраиваться так, чтобы подобраться к нему незаметно смог бы только невидимка. Вдобавок, слух у него был отменный, и легкую поступь фурнитура он вычленял из привычной мешанины звуков мгновенно. Тем более, шаги были более чем характерными.
— Иду, — сказал он.
К директору? Почему вдруг? Вроде бы за последние месяца три он не только не попадался ни на чем, а даже и под подозрение не попадал. Преподаватели вздохнули с облегчением: неужели Теодор Крейд перебесился и успокоился? Знали бы они, как ошибаются!
Или всплыло что-то из «старенького»? Теодор быстро перебрал в памяти все свои проделки, даже совершенно невинные, уверился, что проколов быть не должно (готовился он теперь со всем тщанием, обеспечивая себе алиби, отходные пути, запасные маневры… времени хватало!), и счел, что вызывают его по какому-то иному поводу. Вот еще знать бы, по какому именно! Фурнитур, конечно же, ничего не знал, оставалось только пойти и узнать самому…
— А, господин Крейд, входите и обождите немного, — едва взглянул на него директор и повернулся к собеседнику. — Вы понимаете, что это уже переходит всяческие границы?
— Нет, господин Сайн, не понимаю, — серьезно отвечал тот. Это был совсем молодой Блонди в черном с бирюзовым форменном костюме. — У меня есть разрешение, вот оно, перед вами, а если вы сомневаетесь в его подлинности, я могу прямо сейчас связаться с господином Амом или его заместителем, и они подтвердят, что я имею полное право осуществить свои намерения.
— Прикрываться авторитетом Второго Консула — это очень удобная линия поведения, господин Янсон, — поджал губы директор. — Хорошо, я понимаю, что он благоволит к вам, а подобное разрешение мог подписать, вовсе не глядя, однако…
— Простите, мне кажется, вы не вполне адекватно оцениваете ситуацию, господин Сайн, — мягко перебил молодой Блонди. Прищур его не сулил ничего хорошего. — Прикрываться чьим бы то ни было авторитетом, как вы изволили выразиться, не в моих привычках. Что касается разрешения, то да будет вам известно, что господин Ам не имеет обыкновения подписывать какие бы то ни было документы, не ознакомившись с ними со всем тщанием. Если вам угодно знать, визы на конкретно этом документе он поставил только после того, как я битых три часа отстаивал эту идею. Когда он счел, что я достаточно хорошо аргументировал свою позицию, то тогда и только тогда дал разрешение. Надеюсь, я предельно ясно описал ситуацию? Тогда предлагаю более не возвращаться к этому вопросу, господин Сайн. Мы говорили о деле.
Директор помолчал, барабаня пальцами по столешнице. Про Теодора, казалось, забыли, хотя мальчик был уверен: молодой Блонди посматривает на него краем глаза, а речь эту произнес не без намерения расставить какие-то акценты. Хорошо бы еще понять, какие именно и чего ради…
— Знаете, вы сильно изменились, господин Янсон, — сказал вдруг директор устало. — И я даже не представлял, насколько сильно!
— У меня были очень хорошие учителя, господин Сайн, — спокойно ответил тот. — Но мы сейчас обсуждаем не меня, не так ли?
— Да. Мы обсуждаем какую-то невероятную авантюру, — хмыкнул директор. — Я не могу ослушаться распоряжения господина Ама, однако я обеспокоен таким поворотом событий.
— Право, беспокоиться нет нужды, — заверил молодой Блонди. — Я отвечаю за безопасность собственной головой. Более того, за нее же, безопасность, то есть, отвечает мой начальник, и уж поверьте, менее всего я бы хотел доставить ему неприятности. Ну и потом, господин Сайн, я ведь не первый раз проделываю это, прежде вы так не переживали!
— Да, но раньше речь шла не о… — тот помялся, подбирая формулировку. — И возраст…
— О том же говорил господин Ам, но нам с господином Грассом совместными усилиями удалось убедить его, что это совершенно безопасно и очень полезно. Позвольте, я не буду приводить все эти аргументы заново, не то наша беседа затянется до ночи!
Отворилась дверь, и кто-то негромко произнес:
— Господин Сайн, вы вызывали?..
— Эрле!
Молодой Блонди вскочил, в два шага преодолел расстояние от директорского стола до двери и — тут Теодор глазам своим не поверил — горячо обнял Сильвера лет двенадцати, невысокого, тонкого и чуточку болезненного на вид.
— Ты как? — Теперь Блонди держал мальчика за плечи. — В порядке?
— Всё хорошо, — улыбнулся тот в ответ. Улыбка у него была совершенно замечательная, теплая и искренняя, Теодор никогда таких не видел. Он привык, что окружающие просто растягивают губы, и только. Хотя нет, вспомнил он, был еще кое-кто… — Ты давно не появлялся.
— Извини, дел навалилось!.. — развел руками Блонди. — Ты же знаешь…
— Гхм!.. — напомнил о своем присутствии директор. На лице его читалось явное неудовольствие разыгравшейся сценой.
— Прошу прощения, господин Сайн, — сказал юноша, возвращаясь на место. — Я в самом деле давно не видел Эрле и успел соскучиться.
Директор явно хотел напомнить о том, что подобные проявления эмоций для представителя элиты недопустимы и неприличны, но сдержался. Теодор уже изнемогал от любопытства: кто такой этот Блонди, причем здесь Сильвер, чем недоволен господин Сайн и зачем, наконец, вызвали его самого.
— Ну, я надеюсь, формальности улажены? — спросил молодой Блонди и проникновенно посмотрел на директора. — У меня, знаете, не так много свободного времени, и я не хотел бы терять его попусту из-за бюрократических проволочек. Давайте, я действительно позвоню господину Аму, и…
— Право, не стоит, — отказался Сайн. — Могу я хотя бы знать, куда вы собираетесь?
— Как обычно, — пожал плечами его собеседник.
— Понятно, — вздохнул директор. — Что ж… Езжайте. Ответственность — на вас.
— Ну разумеется! Так, только, кажется, я забыл об одной небольшой детали, — спохватился тот. — Но это мы сейчас уладим…
С этими словами он подошел к Теодору и без церемоний присел рядом с ним на корточки, так, что лица их оказались почти на одном уровне. Глаза у молодого Блонди были голубые, очень яркие и почему-то веселые.
— Привет, — сказал он. — Меня зовут Мартин Янсон, я когда-то учился в этом же интернате.
— Очень приятно, — ответил Теодор. Он был вежливым мальчиком. — Теодор Крейд.
— Я знаю, — кивнул Янсон. — И, вижу, ты сейчас уже лопнешь от любопытства.
Теодор позволил себе чуточку приподнять бровь. Любопытство его действительно снедало, но демонстрировать это он не собирался, тем более незнакомцу.
— Один в один, — непонятно сказал Блонди и продолжил без перехода: — Короче, я сейчас заберу Эрле и мы на пару дней поедем в одно интересное место. Если хочешь, можешь поехать с нами. Разрешение у меня есть.
— Простите, господин Янсон, — осторожно произнес Теодор. — Что значит — «заберете»? Разве это возможно?
