— Да черт бы с ними, с этими деньгами, — сорвалась Наталья. — Я чуть с ума не сошла, когда все случилось. Думала, я во всем виновата, думала, на мне их смерть всю жизнь висеть будет. Спать ложиться боялась, вдруг она, Аленка, вместе с ним ко мне придет и все припомнит. Такое в голову лезло!.. Я еще тогда поняла, что так все и будет, если что-то сделаю, потому в последний момент и отозвала вас, но…
— Но тут уж я, извините, ни при чем. Моя совесть совершенно чиста. Единственное, что могу сказать, так это то, что сработано все было профессионально и чисто, даже у меня бы так не вышло.
Сразу после этого выяснения отношений Григорий намекнул Наталье, что у него дела и он был бы рад, если бы она ушла. Девушка и сама уже этого явно хотела, так что задерживаться тут не стала. Лишь еще один раз уточнила, соврал Малыгин ей или нет, а затем спокойно отправилась восвояси. Я же еще некоторое время была вынуждена сидеть за кустом сирени, дожидаясь момента, когда Григорий зайдет в свой дом и я смогу беспрепятственно и без лишнего шума выскользнуть на улицу.
И вот мне наконец удалось никем не замеченной вернуться в свою машину. Сев за руль, я задумалась. Теперь мне было понятно, почему Наталья вела себя так странно, когда я пыталась расспросить ее о Станиславе и Алене. Она просто боялась проболтаться или сорваться и рассказать все, что она против них замышляла. Но, замыслив недоброе, девушка все же вовремя спохватилась и успела дать отбой, поняв, что не сможет всю жизнь носить на себе бремя убийства.
Когда задуманный ею взрыв — хоть некоторые детали случившегося и отличались от ее плана — все же произошел, она сильно испугалась и именно для того, чтобы выяснить, почему Малыгин не послушался ее, явилась сегодня к нему. И тут вдруг оказывается, что Григорий-то ничего и не делал! Да и правда, зачем ему это было, если деньги она пообещала ему оставить, уже отказавшись от его услуг? С него и спрос меньше, а подставить себя он еще успеет. Естественно, что убивать он никого не стал, а значит, оба они — рецидивист Малыгин и Наталья Скрябина — в гибели Станислава и Алены не виновны. М-да, вот так бывает: ищешь доказательства чьей-либо вины, а находишь, наоборот, этому человеку оправдание.
Теперь уже совершенно не зная, что делать, я принялась прикидывать, какие еще версии убийства мной не были тщательно рассмотрены, что я упустила из виду. А мой внутренний голосок стал мне помогать и тут же предложил обратить внимание на самых близких.
«Куда уж ближе! У меня в последней версии сестра в убийстве подозревалась!» — усмехнулась я ему в ответ.
Но тут же вспомнила, что с родителями невесты-то я беседовала, а вот родители жениха у меня почему-то остались в стороне. Они то были заняты приготовлением к похоронам, то просто находились не в том состоянии, чтобы общаться. А ведь они могут знать что-то интересное. Пожалуй, стоит к ним съездить. И лучше прямо сейчас.
Приняв это решение, я завела машину и, надавив на педаль газа, поехала к дому Станислава.
— Вы не могли бы уделить мне несколько минут для разговора? — спросила я родителей погибшего парня, с усталыми лицами сидящих прямо напротив меня на диване.
Мама Станислава, Валерия Федоровна, была женщиной довольно хрупкой, а потому смерть сына так сильно повлияла на нее — «украсила» недавно красивое и выразительное лицо множеством мелких морщинок, а глаза сделала совсем потухшими. Теперь женщина вряд ли когда-нибудь сможет поднять голову так высоко, как она ее держала еще три дня назад.
Что же касается отца парня, Станислава Михайловича, то он держался более стойко и хоть и был расстроенным, но проявлял свои чувства куда меньше, чем его жена. Мне это даже немного показалось странноватым, так как мужчина не производил впечатления сильного и волевого, способного держать боль в себе, а как раз напротив, был открыт и доброжелателен. Но, как известно, на одно и то же событие разные люди реагируют по-разному, так что я решила, что Станислав Михайлович таким образом просто пытается держать себя в руках и тем самым хоть немного помочь своей супруге, не дать ей совершенно пасть духом.
Окинув еще раз взглядом родителей Станислава, я вежливо попросила:
— Расскажите мне о вашем сыне. Каким он был человеком? Какие качества в нем преобладали, чем в последнее время он занимался, с кем дружил… В общем, все, что сумеете вспомнить.
— Что ж, мы постараемся, — со вздохом ответил Станислав-старший и легонько поправил рукой торчащие в стороны редкие светлые волосы. А потом стал рассказывать: — Стас был хорошим сыном, нас любил и уважал, да и мы могли им гордиться. Школу милиции он окончил с отличием, потом институт, только что занялся адвокатурой, наверняка бы дело у него пошло на лад. Друзей у него всегда было много, он редко с кем ссорился. И вообще, я о нем могу только хорошее сказать.
— Да, именно так все и говорят о Станиславе, — согласилась я со словами отца. И тут же снова спросила: — А вы знали о том, что, прежде чем начать встречаться с Аленой, он дружил с ее сестрой?
— Нет. Но даже если и дружил, что с того… — на этот вопрос ответила уже мать. — Значит, с той девочкой у него что-то не получилось. А нам-то все равно было, кого он приведет, мы-то знали, что парень он умный, головой думает, значит, на первую попавшуюся не кинется.
— А о каких-нибудь его проблемах вам что-нибудь известно? — поинтересовалась я.
— Нет, ничего, — дружно замотали головами оба родителя. — Стас у нас самостоятельный мальчик был, всегда все сам предпочитал решать, нас не вмешивая. Помню даже, как-то раз в школе, классе, наверное, в третьем, когда его побил какой-то старшеклассник, он попросил дать за него сдачи не отца, а одного из живущих в нашем подъезде ребят. Мы об этом тогда от учительницы узнали… — Валерия Федоровна всхлипнула и отвернулась.
Я уже поняла, что от Лапиных-старших, так же, как и от родителей Скрябиных, я мало что нового узнаю, — они понятия не имели, чем живет их чадо и кто мог его убить. Впрочем, о том, кто мог, я их, конечно, тоже спросила, но, как и следовало ожидать, получила вполне стандартный ответ: «Не понимаем, кому и зачем это понадобилось».
Они не понимают, а я?.. Я тоже в данный момент ничего не понимала. Я вообще даже не знала, с какой стороны к этой проблеме подойти! А ведь я обязана найти преступника, чтобы наказать его по заслугам. Ладно, как-нибудь справимся.
— Скажите, Валерия Федоровна, — немного подумав, обратилась я к женщине, — Стас ведь жил с вами, и у него наверняка была своя собственная комната. Это так?
— Да, конечно, — ответила мне женщина. — Только мы ее закрыли и не хотим там ничего менять. Пусть все останется так, как было при сыне.
— Понимаю, — кивнула я, продолжив: — А осмотреть ее можно? Вдруг среди его вещей я сумею найти что-то, что поможет мне распознать настоящего убийцу. Вы позволите?
Родители вопросительно переглянулись и дружно кивнули. Затем мать Стаса принесла мне ключ и, указав на комнату, добавила:
— Только я туда не пойду, не могу спокойно на все смотреть, плакать начинаю. Если хотите, пусть Станислав с вами сходит.
— Нет, не нужно, — отказалась я от сопровождающих. — Я сама, только посмотрю, и все.
Взяв ключ, я подошла к двери, спокойно открыла ее и прошла внутрь.
Комната Стаса оказалась сравнительно небольшой и почти без мебели. Кровати в ней не имелось вовсе, лишь большой надувной матрас, который лежал посередине, но все же был прикрыт каким-то однотонным покрывалом. В таком виде это своеобразное ложе очень походило на настоящую, только очень низкую тахту. Стульев в комнате также не наблюдалось, их заменяли маленькие подушечки, разбросанные по всему паласу. Зато полки на стенах были. И стол с небольшим компьютером на нем. Одним словом, комната представляла собой настоящее жилище свободолюбивого и независимого мужчины, который любил работу и наименьшее значение отводил отдыху.
Пробежав взглядом по всем предметам, я, конечно же, подошла к компьютеру, включила его и села на единственный стул перед монитором. Мне почему-то казалось, что если нечто компрометирующее какого-то другого человека у парня и имелось — за что, собственно, его и могли убить, — то он держал его, в смысле компромат, именно в своем компьютере, а значит, его-то стоит проверить в первую очередь. Как только компьютер загрузился, я принялась листать имеющиеся папки и просматривать все, что в них было насовано. В основном попадались пока только кодексы, всевозможные законы, целые книги по юриспруденции и иная адвокатская муть.
