тронул лежащее перед ним джвари: — Этой?
Насчет вывоза ценной вещи я был согласен. Но думал все же о другом. Бочаров заметил это и спросил:
— Георгий Ираклиевич, вас что-то смущает?
— Показания Кайшаури. Женщины, в доме которой был убит Чкония.
— А что такое?
— По словам Кайшаури, перед тем, как выйти из ее квартиры, Чкония, отвернувшись, спрятал какую- то вещь. Это было ночью, сразу после звонка Тенгиза — предположительно Джомардидзе. Эту вещь Чкония достал из небольшого черного футляра. Кайшаури ясно видела: вещь, которую Чкония достал из футляра, он положил в верхний карман рубашки. При обыске убитого оба верхних кармана рубашки были пусты. Единственное, что нашли, ключи от машины.
— Говорите, он достал эту вещь из черного футляра? — поинтересовался Телецкий. — Этот футляр новый?
— Да. Он остался в квартире и был приобщен к делу.
Бочаров посмотрел на Телецкого:
— Эдуард Алексеевич, подскажите: что могло быть в этом футляре?
— Судя по джвари, скорее всего, еще одно ювелирное изделие. Хорошо, что футляр новый. У известных ювелиров есть правило: вместе с ювелирным изделием делать и футляр к нему. Это, так сказать, знак фирмы. Если футляр сделан недавно, не исключено, что нам удастся определить мастера. По почерку. У любого изделия есть специфические отличия, зависящие от манеры отделки, качества материалов и так далее. Особенно, если футляр делал хороший ювелир. Поскольку таких ювелиров у нас немного, искать будет легче.
— Вы считаете, это было новое ювелирное изделие? — спросил Бочаров.
— Нет, Константин Никифорович, я так не считаю. Известные ювелиры в наше время почти не работают над новыми изделиями. Почти наверняка это было что-то антикварное, нуждающееся в реставрации. Изделию придавали товарный вид. А вот что хранилось в футляре? Георгий Ираклиевич, сможете набросать на бумаге эскиз футляра в натуральную величину?
Я взял лист бумаги, нарисовал футляр, объяснил, какой он изнутри.
Подполковник Телецкий долго не раздумывал, тут же сказал:
— Думаю, это был перстень. Но довольно объемный — судя по размеру футляра.
— Похоже на истину, — сказал Бочаров. — Осталась только самая малость найти его.
Парулава чуть кашлянул, посмотрел на меня. Я понял — напоминает о Церетели. Поймав взгляд Парулавы, Бочаров спросил:
— Джансуг Гиевич, вы что-то хотите сказать?
— Вообще-то, да. Я вам вчера докладывал о Церетели.
— Этот тбилисский «кит»… Что-нибудь новое?
— Нет. Но у меня назначено с ним свидание.
— Помню-помню. В ресторане «Грузия». Он ведь обещал привести специалиста по джвари?
— Обещал.
Бочаров посмотрел на Телецкого:
— Вы ведь Церетели знаете?
— Отлично знаю. В свое время был подающим надежды молодым ученым. Потом, увы, употребил знания во вред.
— Как вы думаете, зачем он приехал в Батуми? — поинтересовался я. Может быть, по делу?
— Судя по рассказу Парулавы, вряд ли. Насколько я знаю, Церетели постоянно приезжает сюда. Отдохнуть, развеяться. Тут все рядом — Цихисдзири, Кобулети. Останавливается он только в «Грузии». Насчет же дела… Ну, если что-то подвернется, Гуля может и подцепить. Не упустит.
— Например, наше джвари, — сказал Бочаров.
Телецкий повел бровями:
— Боюсь, Церетели нашим джвари не заинтересуется.
— Почему? Он же видит, что это за вещь.
— Поэтому и не заинтересуется. Церетели хитер, как старый лис. Нюх у него отменный. Если же клюнет, никогда не будет покупать джвари сам — только через подставное лицо, да и то не сразу, а постепенно. Так сказать, поэтапно.
Поразмыслив, Бочаров спросил:
— Насколько я понял, если мы начнем ловить Церетели на джвари, это будет долгая песня. Так, Эдуард Алексеевич?
— Боюсь, что так.
Еще подумав, полковник повернулся:
— Джансуг Гиевич, во сколько у вас с ним свидание?
— В девять вечера.
Бочаров перевел взгляд на меня:
— Осталось полтора часа. Думаю, на это свидание надо все-таки пойти. И вам тоже, Георгий Ираклиевич! Учитывая рекомендации Эдуарда Алексеевича, ловить Церетели на джвари мы сейчас не будем. Поймаем со временем на чем-нибудь другом. Но выжать из него максимум информации по делу Чкония наш святой долг. В Батуми вас обоих не знают. Джансуг Гиевич местом в ресторане обеспечен. Что касается вас, Георгий Ираклиевич… На случай, если сначала вы будете действовать отдельно…
— Иначе просто не получится.
— Тогда так. Если сами не пройдете, обратитесь к метрдотелю. Скажите, что от Константина Никифоровича. А я ему позвоню.
— Спасибо.
Поправив очки, Телецкий посмотрел на меня:
— Может быть, нужны еще какие-то сведения, Георгий Ираклиевич?
Я прикинул: поможет ли мне какая-то дополнительная информация о Церетели? Вообще-то нам с Парулавой нужно узнать у Гули следующее: какой крупный антикварный перстень большой ценности может сейчас в СССР находиться «в свободном обращении», «плавать», как говорят спекулянты. Добиться такой информации от Церетели реально. На наше джвари Гуля при всей своей осторожности все-таки клюнул. Значит, нам с Джансугом надо лишь покрепче его прихватить. Вряд ли, только что отбыв наказание, Церетели снова захочет иметь дело с ОБХСС.
Телецкий ободряюще улыбнулся:
— Не стесняйтесь, Георгий Ираклиевич. Чем можем — поможем.
— Эдуард Алексеевич, не мешало бы знать о связях Церетели с батумскими «китами».
Телецкий снял очки, протер платком, снова надел:
— Увы, Георгий Ираклиевич, таких связей нет.
— Совсем нет?
— Совсем. Я ведь говорил: Церетели чрезвычайно осторожен.
— И он никого из них здесь не знает?
— Ну что вы! Наоборот. Он знает всех. И его все знают. Больше того боятся, заискивают перед ним. Он же лишь изредка может снизойти поздороваться, пригласить за столик. И все. На этом знакомство заканчивается. Все дела — только через подставных лиц.
— Тяжелый вариант. Не подкопаешься.
— Тяжелый. Но одну связь я вам все-таки назову. Правда, ее так называть неверно. Если точнее, то это антисвязь.
— Почему же? Какие-то счеты?
— Верно. Этот человек — Мария Несторовна Замтарадзе. Церетели уже давно с нею в смертельной ссоре. Думаю, в свое время они что-то не поделили.
Мария Несторовна Замтарадзе… Имя показалось мне знакомым. Нет, определенно я где-то его встречал, но где? Пытаясь вспомнить, спросил:
— Замтарадзе тоже из «китов»?
