умный мужчина и смог только, заикаясь, запинаясь и, указывая на меня похожим на колбасу пальцем, завопить: «Хам! Дрянь! Мерзавец, грязный мерзавец!» Даже в ярости он использовал свои любимые английские выражения. Они арестовали меня и избили резиновыми дубинками, но это уже не имеет значения. Потом я выяснил, как все это случилось. Она выдала меня своему отцу. Вот так я провел пять лет в тюрьме, а когда вышел, Джоанни, женился на Марии. А потом появилась ты.
— Ради Бога, Джо, или как там тебя зовут, я больше не вынесу, — сказал Тед. Его голос звучал уже почти нормально. — Когда ты меня отпустишь?
— Теперь уже скоро, — ответил Джо. Мы ехали по плоскому пустынному участку и находились в тридцати пяти минутах от Ширфул Вистас. — Мы едем в Айдлвилд, а потом ближайшим самолетом до Мексики.
Я опять поежилась. Казалось, Джо уже считал Теда мертвым и совсем не стеснялся говорить при нем.
— Мария сейчас, наверное, садится в поезд. Я вышлю деньги из аэропорта.
— Хорошо, — сказала я. — Мы можем высадить Теда в любом месте.
— Да, — Джо притормозил и свернул с дороги в густую траву. Впереди виднелся кустарник, переходящий в маленький лесок. Воздух был тяжелым, в абсолютной темноте фары прорезали на траве две полосы и терялись в кустах. Я посмотрела на часы. Было десять минут двенадцатого.
Джо развернул машину, и мы покатили по траве. В свете фар кусты и деревья принимали фантастические, угрожающие формы. Дорога позади нас была пустынна. Когда мы остановились, машина оказалась полностью скрытой за сплетенными ветвями деревьев. Джо выключил мотор и фары, зажег свет в салоне, наклонился в полутьме к бардачку и достал фонарик.
— Выходи, — велел он Теду. — Иди вперед в лес.
Думаю, тут Тед начал понимать, что происходит;
— Ты не можешь, — быстро проговорил он тонким от страха голосом. — Ты ведь не собираешься меня убивать? Мы же так по-дружески беседовали, — он повернул умоляющее лицо к Джо. — Ты мне понравился. Честно. Это была грустная история, но мне жаль тебя. Мне все равно, что ты сделаешь с девчонкой или деньгами. Ты же отпустишь меня? Я никому ничего не скажу.
Джо слушал его бесстрастно.
— Он прав, — произнесла я. — Отпусти его, дорогой.
— Я это и делаю, — отозвался Джо мягким тоном. — Мы должны от него избавиться, — Ты хочешь оставить меня в лесу, — воскликнул Тед голосом звонким, как новенькая монета. Надежда заискрилась в его глазах. — Правильно. Я не смогу поднять тревогу. Бессмысленно уверять тебя, что я никому ничего не скажу. Но если хочешь подстраховаться, прекрасно. Это мне подходит. Честно, подходит.
— Ради Бога, — сказал Джо, — вылезай из машины.
Тед пожал плечами.
— Я не могу открыть дверь. Ты же связал мне руки. Помнишь?
Джо промолчал, перегнулся через Теда и открыл дверцу. Тот встал на ноги, покачнулся и выпрямился. Джо слез с сидения и тоже выбрался из машины.
— Не мог бы ты развязать мне руки, — попросил Тед. — Очень больно и трудно идти.
— Позже, — глухо ответил Джо. В теплой темноте я услышала стрекотание сверчка. Джо включил фонарик. Появился тусклый луч света.
— Джоан, — сказал Джо. — Оставайся в машине. Я скоро вернусь. Иди, Тед.
Они пошли, похожие на двух друзей на вечерней прогулке. Фонарик Джо весело прыгал при ходьбе, и я видела спину Теда.
Моя рука вцепилась в палку. Я подняла ее и решилась. Если мне все удастся, никто не умрет. Деньги — одно, а убийство — совсем другое.
Я подождала, когда они отойдут на сотню футов, осторожно открыла дверцу машины и выскользнула наружу. Туфли мешали, и я сбросила их. В чулках я шла по влажной траве совершенно бесшумно.
Палка была зажата в моей правой руке. Не очень тяжелая, с фут длиной, с узким концом, удобно зажимавшимся пальцами.
Я все еще видела пятно света, ускорила шаг, почти побежала и добралась до кустарника как раз в тот момент, когда фонарик исчез из моего поля зрения. Затем он опять подмигнул мне дразнящим глазом из-за ствола дерева. Я вздохнула и пошла дальше.
Ничего забавного в этом не было. Я не видела, где иду, и спотыкалась о корни и камни. За несколько секунд мои ноги оцарапались, и липкая кровь слегка намочила чулки.
Все время я билась над одной мыслью: как сильно нужно ударить Джо чтобы оглушить? Я не хотела его убивать. Нужно было двигаться побыстрее. Я должна была подойти к ним незаметно почти вплотную.
Через несколько минут мне попалась тропа, которую Джо, видимо, отыскал при помощи фонарика. Идти стало легче. Я шла и плакала от боли.
Вдруг я споткнулась обо что-то высокое, острое и упала на колени. Пришлось приложить немало сил, чтобы заставить себя не закричать. Когда я пришла в себя от боли, пятно света остановилось.
Я схватила палку, побежала, но почти сразу замерла. Джо стоял на маленькой поляне, а Тед смотрел на него. Луч фонарика освещал лицо парня, который беззвучно плакал. Слезы катились по его щекам, капали с подбородка и исчезали в темной тени внизу. Распустившееся, плачущее лицо с моргающими от света глазами.
Джо пошевелился, и я увидела, как его рука полезла в карман.
Он вытащил пистолет, и тот блеснул в тусклом свете.
Я прикинула расстояние. Около десяти футов, Я глубоко вздохнула Джо поднял пистолет.
Я кралась на цыпочках.
Потом он начал качать головой. Это маленькое «нет» становилось все шире и шире, пока Джо не задвигал плечами, выражая сильнейшее возражение. Луч фонарика метался из стороны в сторону, мимолетно освещая лицо Теда.
Я услышала голос Джо, высокий, надтреснутый, почти гнусавый:
— О, нет. Нет, сэр! Нет, сэр!
Он произносил слова с удовлетворением, живым восхищением в каждом слоге, затем зажал фонарик между ног и разрядил пистолет. Я видела всю сцену смутно, обрывками. Гильзы летели в сторону.
— Нет, сэр, — продолжал повторять Джо со странным акцентом.
Он отшвырнул пистолет как можно дальше, и я услышала, как тот ударился о ствол дерева.
Джо подошел к Теду, почти потерявшему сознание от страха и по-прежнему плачущему, снял свой ремень, связал парню ноги и осторожно толкнул его. Тед с рыданиями упал на землю.
Джо повернулся и побежал назад к машине.
Я едва успела раньше его и встала у дверцы. Он примчался с фонариком в руках. Я взяла его у Джо, который выглядел словно разбуженным во время ночного кошмара и обнаружившим себя в безопасности, дома, в своей постели. Он плакал, и смеялся сквозь слезы.
— Я не сделал этого, — сказал Джо. — Не сделал. Не смог, Джоан. Мне плевать, но я не смог.
Мне передалось его облегчение. Сложилось такое впечатление, будто мы нашли миллион долларов и теперь отмечали это событие шампанским. Облегчение, радость были почти невыносимыми. Джо весело толкнул меня, и я улыбнулась ему.
— Я знала, что ты не станешь этого делать, — проговорила я. — Ты никогда не стал бы это делать.
Я таким образом поздравила Джо. Он поступил прекрасно. Мы оба обезумели от радости.
— Мы сумасшедшие, — сказала я. — Абсолютно ненормальные.
— Хорошо, — согласился Джо. — Я связал его своим ремнем.
— Тогда поехали, ради Бога, — я взглянула на него. — Это самое прекрасное, что когда-либо со мной случалось. Хочу, чтобы ты знал это. Я никогда этого не забуду. Если даже нас поймают, все равно не забуду.
Джо вдруг рассмеялся лающим смешком, и мы сели в машину. Я была сильно растрепана, но он отнес это к мокрой траве и тому, что произошло. Джо не заметил пропажи палки, которую я бросила, торопясь
