В повести есть еще один сатанинско-мессианский герой — разбойник с филактериями (прямо по Саббатаю Цви, см. сноску к «св. Ари»). Он не только одновременно грабит и налагает тфилин, он еще и знает путь в Страну Израиля (к спасению на Тот свет) и делает благое дело — избавляет вместе с Хананьей женщину от соломенного вдовства. Соломенная вдова — это символ Израиля (и Шхины) с тех пор, как Господь изгнал его (и она ушла в изгнание). Все мольбы Израиля — как мольбы покинутой женщины, и Господь отвечает Израилю, как муж — провинившейся жене. Избавление от соломенного вдовства в книге производится не возвратившимся мужем, но фактом установления его смерти. Этот мрак искупления напоминает нам «Прах Земли Израиля» (см. сноску к «земля народа его»). Только разрешив оковы связи с мертвым, Хананья Израиль — смог отплыть к Земле Израиля, и для разрешения ему понадобился тот же разбойник с филактериями. Если автор выбирает себе псевдоним «Агнон», можно предположить, что эта коннотация — «агуна» — соломенная вдова Израиль, оставленный Господом, — особо близка ему. Причастность разбойника с тфилин к освобождению соломенной вдовы лишь увеличивает его сатанинско- мессианский размах. Поэтому понятно, что, по теории другого исследователя, Безымянный пилигрим связан с разбойником (то ли сам архистратиг, то ли кто иной). Мессианство и сатанизм сближаются и во многих других современных учениях; так, И. Бэлза в сборнике «Контекст» (Москва, 1978) подчеркивает связь между красной звездой красноармейцев и звездой Люцифера, с другой стороны, коммунизм, конечно, воспринимался многими как движение мессианское. Крайне религиозные круги в Израиле любят подчеркивать лжемессианский, сатанинско-мессианский (по их мнению) характер сионизма. Итак, все исследователи сходятся на том, что пилигримы везут с собой обратно в Страну Израиля нечто, связанное с (лже)мессианством. Но Иисус был единственным из мессий Израиля, ушедшим к иным народам, единственным, ставшим Ионой, поэтому он является центром этого религиозного континуума, на который указывают все исследователи.
Поскольку речь идет не об аллегории, невозможно подставить «подлинные имена» вместо имен героев. Иисус — не только безымянный пилигрим, и Хананья — не только Израиль. Ведь Иисус Нового Завета — воплощение добродетелей Израиля, и это делает его двойником Хананьи — праведника. Иисус, таким образом, эквивалентен Израилю и Ионе в этой книге. Интересно, что эта столь очевидная для автора «Правых стезей» идея осталась не замеченной агнонистами. Один из них предпочел даже увидеть в Хананье Вечного жида Агасфера из-за того, что он идет из города в город и т. д. Появление такой версии можно объяснить только тем, что исследователь ощутил присутствие Иисуса в повести, ужаснулся и предположил, что речь идет о его врагах.
В отличие от детектива у комментария нет возможности указать на единственно верный ответ. Можно лишь понять, о чем идет речь — о пути Бешта (но не его последователей, недаром Агнон не стал хасидом того или иного праведника), о пути Иисуса (но не его последователей, ведь Агнон подчеркивает важность исполнения заповедей), о гармонии в мире, об избавлении божественных искр «нецоцот» (на языке Каббалы) из мрака, о грядущем полном слиянии Святого Духа и Собрания Израиля — обо всех этих тайнах мироздания написал Шмуэль Иосеф Агнон последнюю книгу Библии — свиток «В сердцевине морей».
