За приоткрытой дверью мелькнула чья-то тень. Или мне показалось?..
Мы вышли во двор и расположились на синей скамейке под раскидистым тутовым деревом, с которого уже облетели все ягоды, оказавшиеся вдавленными в землю теми, кто присаживался на эту скамью.
– Так о чем вы хотели поговорить?
– О вашем сыне.
Подполковник милиции пристально осматривал меня. Его тяжелый взгляд упал на мою грудь, затем на живот и прокатился по бедрам.
– Ну-ну? – как будто встрепенулся он.
– О вашем сыне Алексее, – повторила я. – От первой жены – Александры. Вы его помните?
В глазах мелькнуло едва уловимое движение, но я его перехватила.
– Я помню лишь годовалого мальчугана, и на этом все. Чего вы хотите конкретно? – пожал плечами Стольник.
Я обрисовала ситуацию, в которой оказались мать и сын Стольники.
– Нужна ваша помощь. Все ресурсы исчерпаны – мне пришлось обратиться к вам.
Николай Иванович, похоже, заволновался:
– Да, конечно! Нельзя же бросать людей в таком положении, обязательно нужно что-нибудь предпринять. Кстати, где они сейчас, вы знаете?
– И тот и другой в руках бандитов, правда, их содержат в разных местах.
Стольник на время задумался, а потом произнес:
– Нужно проработать план действий, я предлагаю вот что: пусть Шура спокойно, без суеты, оформляет документы. Сразу после этого мы возьмем всю шайку и аннулируем сделку. Я думаю так.
– Но Алексей так и останется у бандитов! Они его не выпустят, пока не получат на руки договор.
– Мы будем держать ситуацию под контролем. Так что волноваться не надо, выручим мальчика.
Слишком гладко у него получается: «под контролем, выручим...» Хотя подполковнику милиции виднее, у него за плечами большой опыт.
Но у меня тоже опыт. Свой, конечно, и тоже немалый.
– Так что не волнуйтесь, Женечка, – Стольник похлопал меня рукой по коленке, – мы решим этот вопрос. Вы, наверное, голодны? Может, поужинаете?
Почему бы нет? Не думаю, что нанесу этим большой урон бюджету семьи Стольник.
Прежде чем трапезничать, нужно заняться своей машиной. Стольник вышел на улицу и одобрительно кивнул в сторону автомобиля.
– Хорошая машина. Проблем с запчастями нет?
Я пожала плечами:
– Сейчас ни с чем проблем нет. К тому же я не сама занимаюсь ремонтом.
– Правильно, – согласился Николай Иванович. – Это должны делать специалисты. Я тоже в свою «десятку» сам не заглядываю. Люди делают свое дело, а я свое. Пусть каждый занимается тем, к чему их предназначил господь.
Впечатляющая речь. Только клянусь, что это чужие слова, явно не принадлежащие перу Николая Ивановича Стольника.
Я загнала «Фольксваген» во двор и тщательно заперла дверцы.
– Можно было не закрывать, – заметил Стольник, – здесь спокойно. К тому же Брейк не даст вашего «жучка» в обиду.
«Береженого бог бережет», – подумала я про себя.
Отужинали мы курочкой с молодой картошечкой. Вернее, этим занималась я, а Николай Иванович сидел напротив меня и, периодически наливая в свою рюмку по пятьдесят грамм «Хрустальной», не особенно утруждал себя закуской. Наблюдая за ним, я заметила в его глазах нарастающее беспокойство. Впрочем, впереди сложное дело, конец которого непредсказуем.
Но я чувствовала, что дело в чем-то другом...
Лидия – так звали супругу-блондинку – подала на стол малосольные огурчики, салат из помидоров, обильно политый растительным маслом, порезанный на ровные кусочки ломоть сала и буханку ноздрястого хлеба, который невозможно было резать по причине неимоверной мягкости, а можно было только ломать на большие неровные куски.
Стольник представил меня как дочь своего старого друга, который на данный момент немного занемог и просил помочь в одном важном деле.
Лидия сделала вид, что поверила.
В столовую заглянула девчушка лет четырнадцати, похожая на мать. Она сказала: «Здрасти» – и снова исчезла. Я лишь улыбнулась, потому что говорить с куском огурца, стоящим поперек рта, я не могла.
В течение всей трапезы Николай Иванович внимательно изучал меня, и не могу сказать, что в его глазах было много доброжелательства.
– За вас, Женя!
Стольник, не поморщившись, опрокинул в себя очередную рюмку. Приоткрыв рот, закинул в него ломтик сала.
Я не собиралась накачивать себя алкоголем (ведь завтра начнется работа, а мне нужна ясная голова) и лишь пригубила из рядом стоящей рюмки.
– Зря, – сделав многозначительное лицо, произнес Николай Иванович. – Хорошо расслабляет. К тому же тридцать грамм даже полезно для здоровья. Врачи рекомендуют. А к утру все это выветрится, даже следов не найдешь.
Я вежливо отказалась.
В столовую заглянула Лидия:
– Я постелила Жене в гостиной.
Как я потом узнала, гостиной называли малюсенькое помещение размером с почтовую марку, расположенное на первом этаже. В последствии я еле нашла его в нескончаемом лабиринте коридора. Странный проект, надо сказать. Сплошные зигзаги.
Я еще не окончила ужин, когда Стольник поднялся со стула.
– Мне нужно позвонить... О нашем раз-говоре... ни-ни!..
Покачиваясь, он вышел из комнаты, а я осталась доедать крылышко, которое по своей величине принадлежало не иначе как орлу.
Телефон, по всей видимости, был в соседней деревне – Стольник вернулся аж через полчаса; снова плеснув в рюмку «Хрустальной», опрокинул ее себе в горло.
– Все хорошо? – вежливо поинтересовалась я.
– Нормально. Давайте обсудим наши планы.
Я пожала плечами. «Стоит ли делать это сейчас?» – подумала я, а вслух сказала:
– Если хотите.
– Хочу. Я загляну к тебе. Попозже.
Однако... Я смотрела в глаза подполковнику и не видела в них ничего, кроме похоти пополам с беспокойством.
– Для чего?
– Не понимаешь? – усмехнулся Стольник. – Ты привлекательная девушка, а я мужчина в самом...
– Расцвете сил? – улыбнулась я.
– В соку. Почему бы нам не познакомиться поближе?
По-моему, товарищ нисколько не изменился за все эти годы. По-прежнему любит девочек...
Я оглянулась на дверь:
– А как же...
– Лидуша? – улыбнулся Стольник. – Я ее по-прежнему люблю.
– Своеобразная у вас любовь. – Я смотрела в глаза подполковнику с холодным презрением. – Разве так можно?
Подполковник театрально вздохнул:
– Конечно, нельзя. Но ничего не могу с собой поделать. Так что мы решаем?
– А более важных проблем у нас нет?
