зеленью парку. Вблизи от этой тропинки труп Игоря и обнаружила студентка, также бегом возвращающаяся в то утро с зарядки. Девушка жила с Игорем в одном доме и была знакома с ним. Поэтому с предварительным опознанием трупа затруднений не было.
Снитко застрелили из пистолета. Было сделано два выстрела — один в сердце, другой, контрольный, в затылок. Убийца или убийцы отличались завидным хладнокровием. Прежде чем скрыться, они оттащили убитого в кусты. И если бы девушка не заинтересовалась чем-то белым, мелькнувшим в поле её зрения на доли секунды слева в кустах, труп скорее всего обнаружили бы лишь через несколько часов, когда в парк устремлялись многочисленные молодые мамы со своими чадами.
Узнав о случившимся, Антон немедленно позвонил Мишке и затем отправился к родителям Игоря. Славка, брат покойного, находился уже там. Антон оставался с родителями друга около часа, а затем, когда подъехал Мишка, направился в милицию, дабы узнать о том, когда родные и близкие получат тело убитого для захоронения. Оказывается, в милиции его уже ожидали. Но беседа оказалась очень короткой. Ему лишь предложили принять участие в опознании, а потом настоятельно попросили появиться ещё раз в пятнадцать тридцать.
В указанное время Антон был на месте.
— Где вы находились и чем занимались сегодня от шести пятнадцати до семи тридцати? — без каких- либо предисловий спросил сухощавый капитан с унылым длинным носом.
— Находился дома. Приводил себя в порядок и собирался уезжать на работу.
— Кто ещё был дома?
— Жена и дочь.
— Продиктуйте их основные данные, — попросил капитан.
Антон продиктовал.
— Как вы обычно добираетесь на работу?
— Машиной.
— Своей машиной?
— Своей, — подтвердил Антон.
— Когда обычно выходите из дома на работу?
— В семь пятьдесят — в восемь.
— А в котором часу вышли сегодня?
— Приблизительно в восемь двадцать.
— А что так? — капитан внимательно смотрел на Антона.
— Пришлось дожидаться жену.
— То есть, в интересующий меня период времени её с вами дома не было? — оживился капитан. Антону показалось, что кончик его длинного носа даже слегка приподнялся как у нашедшего добычу любопытного ежа. Создавалось впечатление, что человек в форме усиленно принюхивается, как бы надеясь уловить исходящий от своего визави запах страха.
— Жена отсутствовала не более получаса, — уточнил Антон. — К ней за какими-то документами должна была заехать коллега. Вот ее-то моя супруга и поджидала у перекрестка метрах в двухстах от дома.
— Этой коллеге что-то мешало подняться к вам самой?
— Послушайте! Какое это имеет отношение к случившемуся?
— Имеет, имеет. Так почему сослуживица вашей жены не поднялась к вам?
— Да ничего тут нет странного. Просто документы были нужны ей срочно, а потому жена обещала подождать её на улице… Коллега почему-то задерживалась, соответственно задерживался и я.
— Вы что, не могли уйти без жены?
— Не мог. Мы с женой предпочитаем не оставлять дома дочку одну.
— Понятно. А вы сами не имеете обыкновения бегать к пруду на зарядку? — деловито осведомился капитан.
— Раньше бегал. Но скоро будет два месяца, как перестал.
— Что так? — стандартной фразой проявил свой интерес капитан.
— Сильно подвернул в марте ногу. Конечно, пора было возобновить пробежки, но все никак не мог себя заставить… — посетовал Антон.
— А сколько вам могло бы потребоваться времени, чтобы добраться бегом от дома до пруда? Точнее — до спортивной площадки?
— Порядка десяти минут… Иными словами, не могу ли я быть убийцей? Нет. Даже чисто теоретически. Если бы я покинул дом, меня в этом случае наверняка видело бы по крайней мере с полдюжины различных знакомых.
— А вы уверены, что вас никто не видел? — прищурился капитан.
— Уверен. Поскольку в это время в ожидании жены я развлекал дома дочку.
— Да вы не волнуйтесь, — неожиданно изобразил на своем лице улыбку капитан. — Если все обстоит именно так, как вы говорите, вам нечего опасаться.
— Я и не опасаюсь. С чего вы взяли?
— А коль не опасаетесь, то не надо нервничать… Кстати, как это получилось, что согласно вашему уставу — я имею в виду устав вашей «фирмы» — никто из соучредителей не имеет права на выделение из «дела» своей доли?
— Мы записали этот пункт специально, чтобы не дробить свой бизнес.
— И кому принадлежала эта идея?
— Игорю. То есть — Снитко. Он был инициатором создания нашей «фирмы». Он же в основном и давал предложения по уставу.
— Ну да. Конечно. Наиболее активными в таких начинаниях почти всегда почему-то оказываются именно убитые…
— Но это действительно так!
— Может быть, может быть… И что же? Теперь родственники Снитко не могут рассчитывать на свою долю?
— Нет. Не могут. В соответствии с уставом они лишь наследуют право на треть прибылей. — Антон сделал паузу. — Две остальные трети получаем мы с Филимоновым.
— А если… Если погибните вы с Филимоновым, что тогда?
— Остается совет директоров. А наши наследники будут получать все по той же трети доходов и руководить работой через совет директоров. Иными словами, наше детище должно существовать независимо от того, живы мы, или нет.
— То есть, ни вместе с Филимоновым, ни по отдельности вы не имеете права продать свою «фирму»?
— Именно так, — подтвердил Антон.
— А изменить соответствующим образом устав?
— Пункт о совместном владении и неделимости изменению не подлежит.
Когда приблизительно через сорок минут Антон уезжал из милиции в машине Филимонова, тот заметил:
— А я-то, дурак, думал, что охотятся только на меня. Кто бы мог предположить, что попытка подорвать меня имеет какое-то отношение к нашей «фирме»?!!
— Честно говоря, тогда это мне тоже не пришло в голову, — признался Антон.
— Вообще-то я был уверен, что меня хочет убрать кто-нибудь из «крутых ребят», которым я чем-то насолил… А дело, оказывается, много сложнее.
— Похоже на то, — согласился Стахов.
— Теперь ты у меня без охраны ни шагу! Понял?
— Сам знаешь, если возьмутся серьезно — никакая охрана не поможет, задумчиво покачал головой Антон. — Тут нужно действовать по-другому.
— Ишь ты! Вот что значит — «верхнее образование». Человеку сразу все ясно… Ну и как же, по- твоему, нам теперь следует действовать?
