— Но он упоминал тогда у ларька какие-нибудь конкретные детали? Марки машин? Или их цвет?
— Стукачишка ментам этого не докладывал, а сам мужик клянется, что вообще ничего не видел…
Диман замолчал. Молчал и Антон.
— Послушай, — наконец нарушил он затянувшуюся паузу. — А ты не мог бы устроить мне встречу с этим мужиком?
— Тебе? Нет проблем, — заверил его парень. — Это нам что два пальца… Только зачем?
— Нужно. Так когда?
— Давай так — я привезу тебе оформленные документы на тачку и тогда скажу. Не против?
Предложенный вариант вполне устраивал Стахова.
Диман поднялся и направился к двери. Однако прежде чем выйти, он остановился у двери и поинтересовался:
— Слушай, а может, тебе его сюда привезти?
— Кого? — не сразу сообразил успевший уже пододвинуть к себе папку с документами Антон.
— Да этого мужика. Который у гаражей спал.
— Привезти сюда? — Антон задумался. — Нет, сюда, пожалуй, не стоит.
И на сей раз Стахов предпочел не посвящать охранников в свои дела. Через несколько минут после того, как от него вышел Диман, вернувший уже оформленные документы на машину, Антон благополучно выбрался из офиса через технический выход и нашел в условленном месте «ФИАТ» поджидавшего его Димана. К счастью, на пути до машины ему не повстречался никто из знакомых.
Антон полагал, что на какой-либо успех он может рассчитывать лишь в том случае, если ему удастся расположить к себе мужика, якобы видевшего из кустов, как из гаража выводили краденную «Шкоду». Поэтому конечно же лучше было обойтись без охраны — новое знакомство в присутствии двух крепких ребят с говорящей внешностью едва ли могло кого-либо настроить на откровенный разговор…
Поездка до большого старого дома, во дворе которого вдоль спуска к железнодорожной насыпи вытянулась линейка таких же старых кирпичных гаражей, заняла не многим больше двадцати минут.
«Жди, — распорядился Диман, выключая зажигание. — Я скоро». И он ушел, оставив Стахова в машине.
Антон огляделся. Во дворе П-образного дома помимо гаражей находилась ещё лишенная окон коробка то ли бойлерной, то ли трансформаторной подстанции. Несколько в стороне за кустами была видна детская площадка с обязательной песочницей и сломанными качелями. У одного из подъездов стоял грузовик с фургоном, из которого в расположенный несколько выше тротуара люк рабочие сгружали какие-то ящики. «Наверное, там магазин», — сообразил Антон, наблюдая за слаженной работой грузчиков.
В машине становилось жарко, а потому Стахов решил перейти в тень под стоящее неподалеку дерево. Он уже открыл было дверцу, как вдруг увидел, что к машине возвращается Диман.
«Все в порядке, — не дожидаясь вопросов, оповестил парень. — Берем сумку, закрываем стекла и пошли».
Как оказалось, мужик, с которым хотел познакомиться Антон, жил в большой двухкомнатной квартире, расположенной в бельэтаже.
— Николай Семенович, — представился он и сделал приглашающий жест, Может быть, пройдете сюда?
«Сюда» — означало давно не ремонтировавшуюся кухню с расположенным в стене люком мусоропровода. Полы тут были покрыты протертым линолеумом, сквозь дыры в котором виднелись почерневшие дощечки старого паркета. Обои за прошедшие после последнего ремонта долгие годы успели выцвести и очень неровно прокоптитьс. Поэтому у газовой плиты они имели насыщенный темно-коричневый цвет, в то время как напротив, у старого резного шкафа, на их серовато-бежевом фоне при желании ещё можно было даже разглядеть нечто вроде тиснения.
— Присаживайтесь, — хозяин гостеприимно показал рукой на стоящие у стола разнокалиберные табуретки. — Я сейчас что-нибудь соображу.
— Это хорошо, — одобрил Диман и поставил на стол бутылку, которую до того демонстративно держал в руке как некий чудодейственный пропуск.
При знакомстве Антон оценил возраст хозяина приблизительно в пятьдесят-пятьдесят пять лет. Но, как выяснилось позже, ему совсем недавно стукнуло всего лишь тридцать девять. Николай Семенович старался держаться уверенно, но его взгляд заставлял вспомнить бродячую собаку, опасающуюся, что ласково заговоривший с ней прохожий вдруг неожиданно запустит в неё кирпичом. Глаза хозяина слегка слезились, веки несколько покраснели, а на лбу и вокруг рта виднелись четкие морщины. Не вызывало сомнений, что любовь к спиртному и полнейшее пренебрежение какими-либо диетами соответствующим образом сказались на выражении и чертах его лица.
На столе меж тем появилась трехлитровая банка, в мутном рассоле которой можно было разглядеть болтающиеся там огурцы, помидоры и расползающиеся листья смородины. За банкой последовали кастрюля с холодной отварной картошкой и ещё не вскрытая высокая банка фасоли в томате. Прежде чем извлечь её из холодильника, Николай Семенович некоторое время колебался. Но в конечном итоге видимо решил, что столь подтянутых и хорошо одетых молодых людей следует порадовать чем-то эксклюзивным, и наконец решился.
— Вот, — сказал он, — Под водочку хорошо должно пойти.
— Как же это я забыл? — вскочил со своего места Диман и устремился к дверям. — Сейчас. Мы же, Коль, тоже не лыком шиты. И мы кое-что с собой притаранили.
Вернулся он со своей спортивной сумкой, из которой выложил стопку мясных и рыбных «нарезок», несколько консервных банок, полиэтиленовую сумку с овощами и пару баллонов со «Швепсом» и минералкой.
— Ну что, за знакомство, что ли? — лаская взглядом бутылку «Посольской», нетерпеливо предложил хозяин и, не дожидаясь реакции гостей, пододвинул к себе и ловко вскрыл её.
Николай Семенович как-то очень быстро «взялся» уже после первых двух рюмок. Настроение его зримо улучшилось. Он начал сыпать старыми шутками и анекдотами с многолетней «бородой». Исполняя роль радушного хозяина, он не делал больших пауз между тостами. И что удивительно, последующие рюмки уже не вызывали у него дополнительного опьянения. Он, как казалось осторожно наблюдавшему за ним Антону, несмотря на выпитое, все время оставался в состоянии неизменно легкой эйфории, не пьянея более, но и не трезвея.
Как по дороге в эту неухоженную квартиру рассказывал Антону Диман, Николая Семеновича несколько лет тому назад уволили за пьянство из техникума, где он проработал более десяти лет. Став безработным, «Семеныч» на время «завязал», однако это не особенно помогало — с трудоустройством ему хронически не везло. Когда же в довершение всех бед от него ушла жена, бывший преподаватель «Технологии металлов» бросился во все тяжкие. Запой длился особенно долго. В результате квартира лишилась значительной части ещё остававшейся после ухода жены мебели.
Бывший преподаватель все больше опускался. Временами ему удавалось немного подработать, но полученные деньги пропивались почти сразу. Затем вновь следовала полоса безденежья, когда приходилось за бесценок продавать старые книги и вещи, чтобы выпить какой-нибудь дряни в компании со столь же несчастными и потерявшими всяческую надежду на будущее приятелями. Выпивка превращалось в основную цель и основной смысл жизни, ибо лишь в состоянии опьянения он ещё чувствовал себя личностью, чувствовал себя человеком.
Вот и сейчас, сидя за столом на безобразно грязной кухне, он разглагольствовал о том, как заживет после обмена своей квартиры на меньшую.
— Ну на кой черт мне такие хоромы? — вопрошал он, округлым жестом указывая на грязные стены и желтый потолок. — Что мне, приемы тут устраивать, что ли? Нет, мужики, я лучше переберусь куда-нибудь на окраину, или даже в какой-нибудь заштатный районный городишко и заживу там новой жизнью. Возьму себе молодуху, нарожаю с ней кучу детей… Представляете?
Мужики представляли.
— А что? Буду жить, как жили наши предки — сажать картошку, разводить кроликов. Может, и улей себе даже заведу…
— Да-а, — подыгрывая хозяину, мечтательно протянул Диман, — имея пчел, и медовуху можно
