— Ты как? — снова поинтересовался Филимонов. — Руки-ноги целы?
— Да вроде… Тошнит только. И голова кружится.
— Ты хорошо помнишь, что с тобой произошло?
— Не знаю. Кажется да… В основном.
— Ну как же? — никак не мог успокоиться Сека. — Ты вспомни, мужик, ты вышел из машины и пошел к подъезду. Так?
— Да.
— А тебе навстречу шел парень и вдруг начал поднимать руку с пушкой. Не помнишь, что ли?
— Нет. Я помню, что меня окликнули. Я оглянулся и т-тут… — Картушин внезапно напрягся и замолчал. — Это… это он стрелял в меня, — глядя на Филимонова, наконец выдавил он из себя.
— Дурень, — с досадой дернул головой Сека. — Если бы он стрелял в тебя, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Он тебя окликнул, чтобы предупредить… Хоть это-то помнишь?
Анатолий лишь слегка пожал плечами.
— Он стрелял в парня, который поджидал тебя. С пушкой. И ранил его. А дружок того парня хотел ещё для подстраховки по тебе проехаться.
— Да-да. Красная машина…
— Точно. Они сделали ноги, а мы подобрали тебя и…
— Но… Зачем я вам нужен? И кто вы?
— Всему свое время, — вмешался в разговор Антон. — Ты подумай пока кому нужно было от тебя избавиться?
— Н-не знаю, — не очень уверенно ответил Картушин и замолчал.
Меж тем Мишка внезапно резко притормозил и свернул на неширокий пыльный проселок.
— Поглядим, как ей понравится тут ехать за нами… — злорадно заметил он.
Едва ли теперь мотоциклистка чувствовала себя столь же уверенно, как прежде. Плотная завеса мелкой, почти что лессовой пыли заслоняла от неё неровную дорогу и движущийся по ней автомобиль. В равной степени и пассажирам машины длинный шлейф расстилающейся позади пыли не позволял разглядеть, продолжает ли двигаться за ними мотоцикл, или нет. Однако настойчивость, с которой их преследовали прежде, заставляла предполагать, что мотоциклистка последовала за ними. В безветрии пыль долго держалась в воздухе во взвешенном состоянии, а потому, если бы преследовательница решила сократить дистанцию, ей пришлось бы вести машину как в «слепом полете». Учитывая же неровности проселка, она в этом случае просто рисковала бы сломать себе шею. Поэтому, скорее всего, она была вынуждена несколько отстать и двигаться за пылевым облаком.
Филимонов машину не жалел. Он шел со скоростью не менее семидесяти километров в час, бросая автомобиль из стороны в сторону, чтобы не попадать колесами в наиболее глубокие выбоины. Пассажиров трясло и швыряло то в одну сторону, то в другую. Картушин держался левой рукой за спинку переднего сиденья и тихо постанывал. Время от времени по днищу что-то било, однако «Рено» не сдавался и упорно продолжал приближаться к видневшемуся справа впереди лесу.
Прошло не более пяти минут, как они оказались на его опушке. Дорога шла вдоль кромки леса, которая была несколько округла и постоянно слегка искривлялась вправо. Благодаря этому даже при отсутствии пыли дорога здесь просматривалась как назад так и вперед не более чем на двести-триста метров. Впереди справа виднелся въезд в узкую просеку.
— Я сейчас сверну в лес. Мы с Антоном вернемся к дороге, а ты, Сека, останешься с нашим гостем, — распорядился Мишка, после чего резко затормозил и по едва видимой колее въехал в лес. Отъехав от развилки не более пятнадцати метров, он остановил машину.
— Быстро, давай к дороге, — через несколько секунд скомандовал Левый Антону, одновременно с этим выскакивая из машины и устремляясь назад к дороге. — И достань пушку, — бросил он уже на ходу.
До идущей вдоль леса пыльной дороги друзья добежали за несколько секунд. По пути Филимонов нагнулся и поднял с земли сучковатую палку длиной приблизительно метра в полтора.
Облако пыли успело уже расползтись и несколько сместилось в сторону леса. Во всяком случае, пыль висела теперь в воздухе и в начале просеки.
Нырнув в белесый пыльный туман, Мишка пробежал к пышному кусту, растущему у съезда с основного проселка, и присел за ним на корточки.
— Давай сюда! — показал он на место рядом с собой.
Стахов пригнулся и также спрятался за невысоким растением, листья которого странным образом ещё сохраняли местами свой зеленый цвет. Прошло ещё несколько секунд и внезапно как-то сразу вдруг стал слышан ровный звук работающего двигателя. Очевидно, мотоцикл выехал из-за леса и теперь приближался к ним. Еще через пару секунд Антон сквозь прогал в зелени куста уже мог различить приближающуюся в светлеющей пыльной завесе темную массу мотоцикла с венчающей его фигуркой «наездницы» в круглом шлеме. При этом белый шлем с красной полосой посередине уже отсвечивал на заходящем солнце, в то время как внизу колеса мотоцикла все ещё скрывались в сером мареве. Если бы не довольно резкие броски и нырки двухколесной машины, можно было бы подумать, что она парит над дорогой. Саму же дорогу было просто не видно.
— Осторожно, — прошептал Мишка. — Попытаюсь сбить её палкой. Если не удастся — стреляй по колесам.
— Но я же могу задеть ее!
— Будешь стрелять! — бросил на приятеля выразительный взгляд Филимонов. — Понял? — и он напрягся, готовясь выскочить на дорогу.
Когда мотоцикл был от куста в каких-нибудь четырех-пяти метрах, Мишка с занесенной над головой палкой выпрыгнул на дорогу. Тяжелая машина резко повернула влево, обдав Филимонова выброшенной из под пошедших юзом колес пылью и почти сразу легла на бок. Мишка едва успел отскочить в сторону, как мимо него по пыльному одеялу дороги проскользил упавший мотоцикл вместе со своим наездником. При этом двигатель на удивление не заглох и продолжал оглашать окрестности своим негромким ритмичным стуком.
Филимонов отбросил в сторону палку и парой шагов оказался рядом с пытающимся выбраться из-под мощной машины человеком. Мишка сорвал с него шлем — из-под него в замершую мертвой зыбью серую пыль высыпались темно-каштановые волосы.
— Все, красавица, приехали. Поднимайся, — удовлетворенно потребовал Левый и полуобернулся к приближающемуся с пистолетом в руке Антону. — Ну как? Видишь, каков улов?
— Может, потом будете разговоры разговаривать? — прозвучал довольно резкий женский голос. — Помогли бы лучше мне выбраться отсюда.
— Ишь ты, привередливая какая, — хмыкнул Левый, склоняясь над мотоциклом. — Не нравится ей…
— Сунуть бы тебя носом в пыль, посмотрела бы я, как бы тебе это понравилось…
Судя по голосу мотоциклистки, она не испытывала ни малейшего страха. Более того, её переполняла злость, которую она сдерживала с большим трудом.
Через пару секунд перед друзьями стояла молодая женщина, возраст которой Антон оценил приблизительно лет в двадцать пять. По темной ткани её перепачканной пылью легкой куртки рассыпались темные волосы с рыжевато-медным оттенком. Черты лица женщины были довольно правильными, и его без сомнения можно было бы назвать интересным, если бы не несколько утяжеленный подбородок.
Благодаря легкой полноте при росте около метра семидесяти пяти мотоциклистка казалась не только не высокой, но скорее даже приземистой. Грязная левая штанина её костюма была разодрана и обнажившееся почти до колена бедро сочилась сквозь грязь кровью. Также сбитым оказалось и левое предплечье.
Слегка прищурив выразительные карие глаза, девушка молча наблюдала за стоящими рядом и разглядывавшими её молодыми людьми.
— Ну и как? — наконец прервала она затянувшееся молчание. Налюбовались на дело рук своих? А? Может быть скажете, как я теперь поеду дальше в таком виде? И кто мне компенсирует затраты на приведение в порядок мотоцикла?
