— А кто стрелял, когда? — вырвалось у Леры. Альберт пожал плечами.
— Не знаю.
— Послушай, ему охрану в больницу надо! — воскликнул, экспансивно возздев вверх руки, Равшан, — Его снова там стрелять могут. Не понимаешь, да?
— Приказа не было. — сухо ответил Альберт, — Наоборот, Адалат распорядился, чтобы мы продолжали работать как всегда. Как будто ничего не сучилось. Если нужно, на время можем взять кого- нибудь себе в помощь. Но Адалат подчеркнул — работать в обычном режиме. Так что, распорядок дня у всех остается прежним… Хотя, может быть, сейчас мы уже и можем позволить себе отправить к Алику в больницу Валерию… Ты как, не против?
— Не против? Конечно же, я съезжу к нему. Где он?
И вот теперь она смотрела на выглядевшее несколько непривычно худое, небритое и, как ни странно, ставшее благодаря этому ей более близким лицо Адалата.
— Так как ты? — стараясь не выдать переполнявшую её жа лость, спросила Лера.
— Все в норме. Как говорят врачи, придется мне смириться с непродолжительным непредвиденным отдыхом… Ты телефон привезла?
— Нет. — ответила Валерия, — А должна была?
— Да. Я просил звонившего вам соседа по палате, чтобы мне принесли телефон. Не могу же в конце концов я оставаться тут без связи… Ну а теперь придется эксплуатировать тебя. Сможешь заехать ко мне домой и захватить их завтра с собою?
— Конечно. Но Альберт ничего не говорил о телефоне. Твой сосед по всей видимости запамятовал передать эту просьбу… Если хочешь, я могу съездить за телефоном и сейчас.
— Да не стоит. — возразил Адалат, — Сейчас не стоит. Не горит. Если сможешь по дороге домой заехать ко мне и забрать телефон и записную книжку, будет отлично.
— Ну о чем ты говоришь? Конечно же, подъеду. Не забудь мне только сказать, что тебе привезти еще. Пока же помимо фруктов я больше ничего не захватила.
— Спасибо. Мне пока ничего больше и не нужно. Вот почитать бы только ещё чего.
— Каких-нибудь детективов? Или тебе привезти что-нибудь определенное? — на всякий случай решила уточнить Лера.
— Да любого легкого чтива. Буду пока тут разлагаться.
— Так что же все-таки с тобой стряслось? — после короткой паузы поинтересовалась молодая женщина.
— Честно говоря, я и сам до сих пор не совсем понимаю, как это все произошло.
Когда Адалат, оставив машину на стоянке рядом с домом, направился к своему подъезду, вблизи притормозил микроавтобус «Фольксваген». Справа открылась дверца и оттуда неспеша вышли двое. Подождав, когда Адалат приблизится, они окликнули его:
— Эй, парень, какой тут у вас подъезд считается вторым?
— Который второй слева по счету. — коротко ответил Адалат, Соответственно — третий справа.
— Слушай, Виль, — обратился к своему спутнику тот, который выглядел постарше, — А тебе не кажется, что парень над нами потешается? Тут Адалат впервые обратил внимание на то, что его собеседники или несколько пьяны, или хотят казаться пьяными.
— Похоже на то. — согласился второй, — Он очевидно полагает, что мы не умеем считать до четырех. Видно, считает себя очень умным. А мы ему представляемся лохами из глубинки… Слышь, парень, ты, может, не только умный, но ещё и очень смелый? Нет?
— Ехали бы вы, мужики, своей дорогой. — покачав головой, посоветовал Адалат.
— В ведь он, блин, нас отсюда прогоняет. Более того — ещё и посылает недвусмысленно. — задумчиво склонив к правому плечу голову, решил тот, что постарше, — Представляешь, ведет себя как хозяин… Как мент какой-нибудь… Ты не из мусоров, па рень?
— Я не мент, мужики. У меня нет закурить и нет жлания ссориться с вами. — заверил их Адалат, направляясь к своему подъезду.
— А ведь он нас снова оскорбил… — после короткого раздумья объявил все тот же словоохотливый мужик, — Он сказал, что у него нет закурить… Этот кент думает, что мы щипачи какие-нибудь, готовые привязаться к нему с сигаретами… Намеренно обимжает, блин…
— Нет! — с аффектацией воскликнул второй мужик, — Оскорблять себя мы никому никогда не позволим!… Что другое — пожалуйста. А вот оскорбления — шалишь! Не на того напал. Верно я говорю, Вовчик?… Эй, ты, не уходи! это уже адресовалось Адалату, — Мы с тобой ещё разговор не кончили.
— Ребята., - снова поворачиваясь к ним, не выдержал Адалат, — Шли бы вы своей дорогой. А? Ведь вы так кого-нибудь и из себя вывести можете.
— Угрожает. — удовлетворенно констатировал тот, кого спутник называл «Вовчиком», — Ты понимаешь, Виль, — угрожает! Вот так вот открыто, не скрываясь и почти что глядя в глаза, этот человек позволяет себе угрожать двум весьма уважаемым гражданам, которые всего-то навсего вежливо поинтересовались номером нужного им подъезда… Нет, это все из-за того, что понаехали к нам тут отовсюду черные… Не знаю как ты, а я расцениваю его поведение как посягательство на дарованные нам констици… конституцией права.
— Проспитесь, мужики. — посоветовал Адалат, снова повернувшись в сторону подъезда.
— Стой. — резко прозвучала за его спиной команда, — Ни с места. Адалат оглянулся. На него смотрело два пистолетных дула. Стоявшие у микроавтобуса мужики теперь уже не казались такими пьяными.
— Ты так ещё и не понял, что людей не стоит напрасно обижать? насмешливо скривившись, спросил «Вовчик», — Теперь тебе лучше бы извиниться… Ну, смелее же, голубчик. Адалат удивился, поскольку голос мужика более не «плыл». Более того, тот вообще казался почти трезвым.
— Да ты не стесняйся, дружок, иди сюда. — продолжал мужик, делая манящие движения пальцами левой руки, — Дядя тебе больно не сделает. Как ни странно, Адалат не испытывал ни малейшего страха. Скоре наоборот, нацеленные на него два пистолета странным образом подействовали на молодого человека как глоток бодрящего напитка. Он внезапно почувствовал прилив острой ненависти к юродствующим мерзавцам. Адалат развернулся и направился к микроавтобусу. Когда он был приблизительно в трех метрах от мужиков, более словоохотливый «Вовчик» внезапно забеспокоился:
— Стой. Что-то ты больно дерганый, парень. Не спеши умирать. Считай, что мы тебя пока что просто предупреждаем… На первый раз. Чтобы не ссорился с кем не стоит, не грубил и был впредь более покладистым и сговорчивым… Сечешь?
— Секу. — продолжая медленно приближаться к мужикам, ответил Адалат. Теперь он стоял практически перед ними. Интуиция подсказы вала ему, что его действительно почему-то просто пытаются запугать. Если бы у них было задание ликвидировать его, они могли бы уже давно преспокойненько отправить его к праотцам. Так что весь этот фарс, все это кривляние были ни чем иным, как способом садистского самовыражения. Мужикам хотелось видеть его напуганным, трясущимся от страха и молящим о пощаде. «Ну что же, — мысленно зло пообещал он им, — Хотели повеселиться веселитесь.»
— Все секу. — голос Адалата чуть ли не звенел от с трудом сдерживаемой ярости, — Разве не видите — я же же просто дрожу от страха. У меня уж и волосы встали дыбом. Не верите? Глядите. — и он, подняв обе руки, внезапно подбросил вперед и вверх свою шапку. Благодаря этому маневру ему удалось на доли секунды отвлечь внимание своих противников. Но этих мгновений Адалату оказалось достаточным, чтобы, внезапно оказавшись между ними, ударом локтя левой руки в лицо «вырубить» левого, а ударом ноги в голень правого мужика заставить его присесть, согнувшись, и завертеться со стоном на месте. Ребро правой ладони Адалата резко опустилось за ухо на затылок присевшего от боли противника, и тот сразу успокоился, молча рухнув рядом со своим товарищем. Нагнувшись, Адалат поднял валявшийся у его ног пистолет. Стоя все в той же позе, он как раз собирался поднять второй пистолет, как сзади грохнул выстрел. Пуля обожгла ему плечо и подняла фонтанчик рядом с ногами покоящегося на земле «Вовчика». Не дожидаясь следующего выстрела, Адалат инстинктивно отпрянул в сторону и оглянулся, поднимая руку с зажатым в ней пистолетом. Раздался звук заводимого двигателя и затем — скрежет резко включаемой первой передачи.
