Он вытащил из-под койки сумку с походным синтезатором, запрограммировал химический состав и концентрацию напитка. В считанные минуты аппарат нацедил стакан прозрачной, остро пахнущей дряни. Улье проглотил ее залпом, поперхнулся. В глотку словно воткнули рашпиль. От жгучего вкуса и мерзкого запаха его едва не стошнило.
Ну и гадость, подумал он, валясь на койку, чтобы отдышаться.
Вскоре жжение сменилось ровным приятным тлением. От теплого очага в желудке по телу растекалась Мстома. Ожидаемого прилива сил, впрочем, не наступило. Насколько это пойло взвинчивало и веселило лонистов, настолько Ульса оно расслабило и погрузило в черную меланхолию.
На душе у бывшего разведчика стало еще гаже. Вспомнился последний разговор с Ивзом. После комиссии тот сразу подошел к Ульсу и отвел его в сторону.
— Я должен тебе кое в чем признаться, — начал командир. — Видишь ли, это я попросил врача отнестись к тебе с особым вниманием.
— Спасибо, я знаю.
— Тем лучше. Ты хочешь знать, почему я так поступил?
Улье не ответил.
— Я не ожидал, что дело примет такой оборот. Командир сделал паузу. Улье молчал.
— Претензий служебного свойства я к тебе не имел и иметь не мог. Формально ты чист передо мной и перед уставом. Однако есть в тебе нечто такое, что давно меня настораживало. Я поделился своими сомнениями с врачом. И вот что вышло.
— Я не согласен с диагнозом, — процедил Улье.
— Диагноз — еще полбеды. Врач ведь не знает тебя так хорошо, как я.
Повисло тяжелое молчание.
— Давай выкладывай, — не выдержал Улье.
— Во-первых, у тебя полностью отсутствует чувство страха. Ты постоянно прешь на рожон. Когда от этого зависит твоя жизнь, это плохо. Но когда жизнь других, кто тебя страхует или работает в паре с тобой, — это уже хуже некуда.
— Когда это и кого я подставлял вместо себя?! Ивз! Что ты говоришь?
— Ну вот, ты даже не понял, о чем речь.
— Нет, почему же, я прекрасно понял. Но кто меня учил никогда и ничего не бояться? Разве не ты?
— Трусить и испытывать страх — разные вещи. Трусость парализует. А страх помогает оценить опасность. Извини, что приходится тебе втолковывать азбучные вещи.
— Так. И, по-твоему, из-за этого я не, гожусь для разведки?
Улье начинал медленно закипать. Скажи ему такое иеловек, ничего не смыслящий в их профессии, он тиxo посмеялся бы. Но Ивз…
— Погоди, я сказал еще не все. По части мимикрии тебе нет равных. Ты можешь прикинуться кем угодно, ни один черт не раскусит, кто ты такой на самом деде. Казалось бы, для разведчика это плюс. Но тут есть одна опасность. Ты перенимаешь не только манеры, но и весь способ поведения, повадку. Всю психологию того, под кого ты в данный момент работаешь. И тогда уже не замечаешь, что роль оседает в тебе, как накипь. И чем дальше, тем больше. Ты уже совсем не тот, каким пришел к нам в бригаду. И я не могу поручиться за то, что в будущем…
— Ты хочешь сказать, что я могу стать таким, как они?! Такой же мразью?!
— Ну вот. Об этом я тоже хотел поговорить с тобой. Колонисты вовсе не мразь, Улье. Ты столько проработал в разведке, но до сих пор их не разглядел, не понял. В тебе нет к ним ни капли сострадания. Ты видишь в них только врагов. А они — люди. Да, они жестоки, порочны, стоят неизмеримо ниже нас по своему нравственному развитию. Но это не их вина. Скорее наша. Мы до сих пор не сумели ничего для них сделать. Более того, мы опасаемся вступать с ними в контакт. Мы ведем себя как совершенно посторонние наблюдатели. Вот что жутко.
— Что ты говоришь, командир? — ужаснулся Улье. — Они — люди?! Они же сброд! Отребье! Мусор! Кому их знать, как не тебе?
— А ты никогда не задумывался над тем, что из тебя вышло бы, родись ты в темный век или на колонизированной планете? Не ставил такой мысленный эксперимент?
— Ну, достаточно того, что это сделал ты. Послушать тебя, так я уже созрел для колониста. Спасибо, командир.
Ивз мягко опустил свою лапищу ему на плечо.
— Успокойся. Впереди у тебя испытательный срок. Тебе надо за это время хорошенько подумать. Еще ничего не потеряно, Улье.
— Ты думаешь? А впрочем, действительно ничего не потеряно, живут же иные и без разведки. Только ты, командир, мой добрейший, умнейший, честнейший и храбрейший командир, который меня тысячу раз спасал, который сделал из сопляка Ульса разведчика, ты, на которого я молился… — У него перехватило горло.
— Что я?
— Ты всадил мне нож в спину, командир. Ты не помог, не объяснил, не предупредил, не посоветовался, ты элементарно заложил меня врачу. Вот что ты сделал, мой командир. Да на кой ляд мне теперь разведка? С кем, с кем прикажете в нее идти? Значит, остался один расклад — кантоваться на грузачах. Что я и сделаю.
— Не пори горячку. Пойми, у тебя срыв. Будем надеяться, это пройдет. Запомни: я хочу, чтобы ты вернулся в разведку.
— Почем знать, может, и я этого захочу. На твоей ведь бригаде свет клином не сошелся. Прощай, Ивз.
И, не замечая протянутой для рукопожатия руки, Улье вразвалочку пошел прочь.
За окном гостиницы шумел все тот же, с утра зарядивший ливень. Улье неподвижно лежал на койке. В голове у него колыхалось вязкое месиво из оборванных мыслей, неузнаваемых лиц, невнятных побуждений. Напиток колонистов все больше забирал над ним власть. Перипетии дня казались ему теперь досадными мелочами, чем-то смешным и посторонним, но одно бередило душу бывшего разведчика — то, что он не подал на прощание руки Ивзу. Он разговаривал с воображаемым командиром, не замечая, что бормочет вслух. Сбивчиво, заплетающимся языком Улье каялся, что-то обещал, в чем-то сознавался, о чем-то умолял, уже сам не понимая, о чем речь. Его бормотание становилось все глуше и бессвязнее, и наконец он уснул одетым на неразобранной постели.
Глава 2 РЕЗЕРВНЫЙ ПИЛОТ
Улье проснулся с кошмарной головной болью. Во рту гадко, на душе гнусно. Собственный мозг казался ему клубком колючей проволоки. Вспомнив о вчерашнем опыте с веселящим напитком, он содрогнулся.
А доктор-то прав оказался, подумал он. И Ивз тоже. Мне самую чуточку осталось, чтобы дойти до заправского колониста. Не хватало только ширево попробовать. Все, покатился. Позор на всю Галактику…
Стоявший на тумбочке видекс коротко звякнул. Улье нажал клавишу, и на экране появился второй диспетчер Космопорта-1 собственной персоной.
— Привет, старина, — сказал он. — Что поделываешь?
— Привет, — буркнул Улье. — Набираюсь сил потихоньку.
— Ты зачислен в резервные пилоты Космопорта. Как только на одном из грузачей освободится место, сразу его займешь. Иди принимай вахту.
— Волосы и бороду прикажете подровнять?
— Как хочешь. Вообще пилоты редко так зарастают, но дело твое.
— Ну, спасибо так спасибо. Должность ты мне по старой дружбе подсуропил, как я понимаю? Весьма
