покрыт морщинами и старыми шрамами. Два шрама от укусов на левой щеке, на шее - след стрелы, в ключице - вмятина от кинжала… Вроде бы он ничего важного не упустил, хотя всё упомнить практически нереально…
Когда Артур поднялся в висячий сад, грузчики закончили паковать вещи. Старшина книжников лично проверял баулы, Даляр ковырялся с оружием. Два правнука Мальвины, сопя и игриво покусывая друг друга, топтались возле кормушки. Белобрысый мальчишка, внук Качальщика Семена, подсыпал драконам в мясо лечебную зелень. Как и прежде, с крылатыми не боялись общаться только дети и внуки Хранителей.
В нынешнем году в городскую школу привезли уже сорокового ребенка из родившихся в деревнях. Всякий раз отбивать шестилетних детей у родителей Ковалю приходилось с боем. Как ни странно, он получил неожиданную поддержку от Хранительницы Книги. Исключительно благодаря маме Рите удалось убедить Качальщиков отпускать детей каждые полгода в город. Теперь малышей привозили из тринадцати лесных общин, даже с Дальнего Востока. Маленьких хранителей охраняли надежнее, чем городскую казну. Ради них Артур перевел школу в Эрмитаж, а детишкам под интернат отдал четыре зала на своем этаже. После того как музейщиков расселили в обычные жилые дома, Зимний впервые за сотню лет непривычно опустел…
Прохор Второй практически отошел от дел, команду генетиков возглавляла теперь внучка Анны. Новые модели драконов были значительно совершеннее прежних. Грузоподъемность до шестисот килограмм, дальность беспосадочного полета достигла пятисот километров. На спинах могли умещаться четверо наездников, не считая груза. Отвечая своим детским сказочным представлениям, Анна Третья перекрасила чешую змеев в золото и нежную сирень. Десятиметровые молочно-белые крылья ради безопасности персонала стягивали крепкие веревки. В узком пространстве двора, начав разминаться, драконы могли запросто зашибить человека.
– Куда сначала, Артур? Ты решил? - Книжник расстелил карту Европы.
– Сначала в Париж.
– Что мы будем делать, если ты их разбудишь, а они сбегут, как и те, что предали тебя в Москве?
– Не знаю, Лева. Возможно, нам придется забрать их силой. Надеюсь, что они понимают английский.
– Опять силой, Артур. Ты стал решать все вопросы силой.
– Я знаю, Лева.
– Они ведь люди, а не дикари. Они инженеры. Ты не представляешь, как я волнуюсь. Мне даже не верится, что я доживу до того момента, как увижу других Проснувшихся. А ты говоришь о силе…
– Поругай меня еще, Лева. Мне так не хватает этого…
– Я слишком стар, чтобы тебя ругать.
– Ну, пожалуйста. Существуют лишь двое, кто меня ругает, - ты и Надя. Бердер не понимает, Исмаил тоже…
– Они живут в лесу, им нет дела до города, Кузнец. - Лев уложил бинокль, компас, застегнул последний кармашек и передал баул солдатам. Парни закинули широкие лямки на спину змею и, упираясь ногами, затянули упряжь вокруг мощного туловища. - Тебя, Артур, нынче многие не понимают. Ты пытаешься навязать людям вещи, привычные до Большой смерти…
– Я стараюсь возродить цивилизацию.
– Когда-то ты говорил мне, что Дума - это цивилизация. За десять лет ты четырежды обещал мне собрать Думу, но свободных выборов так и нет…
– Мы назначим выборы, как только я буду уверен, что не пострадают дети Хранителей и дикарей. Как только я буду уверен, что Судебная палата прекратит путаться в кодексах. Как только я буду уверен, что люди выберут самых умных, а не самых горластых. И главное - пока не разбогатеют частники…
– В таком случае до выборов мы не доживем… Как, по-твоему, люди выберут лучших, если ты разогнал коммуны? Теперь все живут раздельно! Жилищная палата перетасовала весь город…
– Зато не стало организованных бунтов.
– Ты захватил власть благодаря колдовству Тех, кто раскачивает, благодаря псам и крылатым змеям. Когда ты уйдешь, Качальщики могут не поддержать нового губернатора.
– Теперь есть гвардия, трибунал и тайная стража. Они не дадут развалить государство.
– Это как раз то, за что ты ненавидел прежнего губернатора.
– Между прочим, старый хрыч до сих пор жив. Он на деревенских харчах еще нас переживет! Хочешь, я верну его в Питер? Спорим, его через час прирежут?
– А тебя? Сколько раз тебя хотели убить? Сколько офицеров, которым ты пожаловал звание и землю, погибли, прикрывая тебя? А после того как застрелили Чарли Рокотова, никто из нас, старшин Большого круга, не выходит без охраны. Даже в меня стреляли дважды, в книжника! Я провел в Эрмитаже пятьдесят лет, ходил с караванами и никого не боялся!
Раньше вора можно было повесить на первом суку, мы боялись чингисов и зверей, но коммуны не дрались между собой. Теперь на правом берегу промышляют тысячи пришлых. Тебя могут ограбить среди бела дня, но губернатор запретил ношение оружия. Попробуй застрели грабителя, сам угодишь в каземат! Владельцы лавок нанимают свободных полицейских, чтобы спокойно спать ночью. Когда прекратится эта бойня, которую ты называешь государством? Зачем нам в Питере эта безработная нищета?
– Государство не строится за десять лет… А чего хочешь ты, Лева?
– Люди тянутся к общине, а ты их насильно разделяешь. Люди привыкли работать артелью, но им запрещают. Общины сами разбирались с бездельниками и бандитами. Без всякой полиции… А ты хочешь сделать, как у немца? Чтобы каждый богатый мастеровой отгородился от соседей забором и даже за ученичество брал бы плату?..
– Левушка, я расскажу тебе одну историю… В России до Большой смерти жил один правитель. Его тоже окружали книжники и призывали его собрать честную Думу. Он собрал Думу, а потом старейшины взбунтовались, и правитель расстрелял Думу из пушек. Знаешь, почему начался бунт?! Потому что в стране не было богатых мастеровых, Лева! Когда в Питере будет не сотня нищих артелей, а десять тысяч богатых мастеровых, я соберу Думу и распущу трибуналы…
– Командир, всё готово! - По команде Даляра во дворе построились остальные члены экипажей. Все шестеро увешались рюкзаками, точно заправские десантники.
– Ну, с богом!
Губернатор подсадил книжника на спину дракону, сам опустил ноги в седельные 'штаны'. Восемь человек натянули меховые шапки и очки, намазали лица жиром. Маленький Качальщик распустил узлы на стягивающих крылья канатах. Солдаты ослабили болты, сняли с задних лап драконов тяжелые железные цепи.
– Па-берегись!
Двор моментально очистился от людей. Остался только мальчик. Он улыбнулся губернатору, безбоязненно пробрался к кормушке и расстегнул намордники.
– Прощай, Бердер! Учись хорошо!
– Прощай, господин Клинок! Мир твоим дням… - Змей потянулся, пробуя ноздрями ветер.
– Господин! - Придерживая папку, к Артуру бежал секретарь.
– Ну, что еще?
– Прости, я совсем забыл… - Михаил задыхался от бега по лестницам. - Насчет твоих портретов! Главный художник подал прошение Малому кругу. Он запустил типографскую машину и просит разрешения отпечатать сотню портретов губернатора. Префекты поддерживают…
– Охо-хо! - выразительно прокряхтел из своего седла книжник.
– Нашел ты время! - скривился губернатор. - На кой черт им сотня?
– Генерал Абашидзе и настоятель Лавры тоже просили. Люди хотят молиться за твое здоровье…
Дракон задрал голову к небу и заворчал, возбужденно подергивая кончиком хвоста. Солнце прошло уже большую часть пути, и колодец двора погружался в тень. Если не будет сильного ветра, подумал Коваль, то заночуем в Витебске. К вечеру будем возле Варшавы, у местных Хранителей, а там и до Парижа рукой подать…
– Ладно, шут с вами! - притворно нахмурился губернатор. - Здоровье не купишь. Пусть печатает. Передай художнику: если я буду на себя не похож, он лично от руки нарисует еще двести штук. Лишними не
