на сто процентов точным. По закону он принадлежал женщине по имени миссис Карадонтис. Это вдова с деньжатами, и она держит четыре автомобиля с шоферами, работающими на комиссионной основе, которые обслуживают туристов. В моем распоряжении был восьмилетний «плимут», на котором требовалось заменить тормоза. Вдова была чертовски скупа, когда дело касалось ремонта. Вообще-то она скупилась на все, старая дрянь, в том числе и на мои комиссионные. Хотя и не верилось в то, что она одолжит мне деньги, которые нужны были позарез, я в то же время не знал никого другого, к кому мог бы обратиться за такой суммой. Приходилось втолковывать себе, что она все-таки даст мне в долг.
По натуре я оптимист. Если внушать себе, что все в порядке, и продолжать жить так, как будто не о чем беспокоиться, беды пройдут сами собой. Я знаю, что в большинстве своем они не проходят и тогда оказываешься в еще большей куче дерьма. Но меня этим не испугаешь, а когда ты в отчаянном положении, что еще остается, как не строить иллюзии?
Я решил тем же вечером зайти к Геннадиу и заказать паспорт, а потом уж обратиться к мадам Карадонтис за займом, чтобы заплатить за документ.
Дела шли вяло. На этой неделе я возил пару немецких туристов из Гамбурга, но сегодня они улетали. Мне оставалось лишь отвезти их в аэропорт. В качестве прощального подарка я купил для них пол-литра бренди – обычно это делает их более щедрыми в смысле чаевых – и отправился в отель «Король Георг», чтобы их забрать.
Они были не очень опытны, так что мне удалось вписать в их счет кое-что лишнее. Прощальный подарок тоже возымел свой эффект. Когда я возвращался из аэропорта, в моем кармане было почти семь тысяч драхм.
Ехать к Геннадиу до половины пятого было бесполезно, так как его контора закрыта на полуденный отдых. Я вернулся домой.
Моя жена Ники была на гастролях где-то в Румынии вместе со всей труппой. Она исполнительница экзотических танцев, и если кого-нибудь интересует, как получилось, что у человека в моем возрасте, хотя еще и в силе, но все же достаточно потертого, есть жена-гречанка на двадцать лет моложе, спросите ее сами. Моя первая жена, Аннета, страдала неврозом на сексуальной почве. Она сбежала с египетским офицером и теперь, я глубоко уверен, жестоко раскаивалась в своем поступке. Когда она жила со мной, она не понимала своего счастья. Ники совсем другая – спокойная и очень практичная. Мужчина склонен искать утешения, а привлекательная женщина – покровительства. Я всегда контролировал деловую сторону ее карьеры, и когда она бывала в хорошем настроении, она звала меня «папочка». Ники работала не потому, что я ее заставлял, а потому, что любила свою профессию. Я не брал с нее комиссионных. Она была полностью свободна в выборе, как и с кем проводить свое время. Я не задавал вопросов. Наша вынужденная разлука очень меня огорчала.
Я перебрал ее вещи – а вдруг можно что-нибудь продать.
Результаты оказались ничтожными. Свое кунье боа и украшения она взяла с собой. Оставался только браслет с парой золотых штучек на нем, за который можно было бы кое-что выручить, но «кое-что» меня не устраивало, и поэтому я решил повременить с его продажей.
Выпив стакан-другой вина, я отправился в сторону бухты.
У этого Геннадиу не было собственных яхт. Он выступал в качестве агента различных яхтовладельцев, оформлял фрахтовые документы, обеспечивал продовольствие. Однажды я заработал у него комиссионные, познакомив с ним пару американцев, пожелавших зафрахтовать небольшую яхту, чтобы покататься вокруг островов, так что был с ним немного знаком.
Его контора была расположена на яхтенном причале. На стенах развешаны фотографии яхт, а когда открываешь дверь, звучит корабельный колокол. За конторой находится склад, забитый консервами и спиртным. Небольшой, но доходный бизнес. Другой, может быть, и не подумал бы связываться с паспортами, но такой уж у него алчный характер. Его брат работает в полиции, вот он и запускает свои лапы куда только может. Сам он маленький, желтый, остроглазый, любит щеголять в шелковых рубашках и очень самоуверен.
Конечно, когда он меня увидел, первой его мыслью было, что я явился с деловым предложением. Когда он узнал, что это не так, его манера сразу изменилась. Она еще раз изменилась, когда я сказал о цели своего визита. Он скорчил недовольную гримасу и стал выпаливать вопросы.
– Кто направил вас ко мне?
– Друг. Друг мистера Гомеса.
На самом деле я услышал о паспортном бизнесе Гомеса от одного из «поддельщиков документов». В тот момент у меня было туго с деньгами, а поскольку мне не было никакой пользы от моего старого египетского паспорта, я продал его этому типу, который затем налепит на него пару фальшивых марок и всучит какому- нибудь простодушному матросу. Пока мы торговались о цене, он мне рассказал о Гомесе. Ему хотелось показать, с какой нечестной конкуренцией он имеет дело. После этого я порасспросил нескольких знающих людей, от которых узнал, что обращаться нужно к Геннадиу.
Как бы там ни было, не стоило давать понять Геннадиу, что о его паспортном бизнесе знают многие. Это могло бы вызвать дополнительные трудности. Так что я ничего больше не сказал и постарался напустить на себя вид человека, умеющего держать язык за зубами.
Похоже, это его удовлетворило, и он несколько смягчился. Он проводил меня в одну из складских комнат за офисом и закрыл дверь.
– Этот паспорт для тебя? – Да.
– А в чем дело? Я думал, ты египтянин.
– Я британский подданный, но они придираются из-за каких-то неясностей в армейском свидетельстве моего отца. Это может затянуться на месяцы. Мне нужен паспорт, чтобы переждать.
Он явно не верил ни одному моему слову, однако промолчал. Скорее всего, ему было наплевать.
– Цену знаешь? – Да.
– А условия?
– Тоже.
На всякий случай он повторил цену и условия. Я сказал, что мне все ясно.
