Здесь явно был не тот случай, когда кто-то был слишком увлечен весельем, чтобы следить за порядком. И неряшливостью хозяина это тоже не объяснишь. Здесь был тот случай, когда кто-то что-то искал.
Нэнси, конечно, сразу поняла, кто обыскал номер. По всей видимости это было дело рук любезнейшего мистера Само Дружелюбие, враждебно настроенного мастера. Неудивительно, что он так злобно посмотрел, обнаружив ее за дверью. Он явно не был работником гостиницы, но кто же тогда его послал? Рикардо? Розита?
На миг Нэнси захотелось последовать за ним, но потом она решила, что лишь потеряет время. Человек, разгромивший гостиничный номер, не стал бы задерживаться поблизости. Мистер Само Дружелюбие уже был далеко. Так она надеялась.
Для начала надо было выяснить, что он искал.
Боясь, что за номером могут следить, Нэнси опустила шторы и погасила свет. Лампы дневного света в ванной было достаточно. Не зная, с чего начать, она стала ходить между грудами одежды и книг на полу. Ей в босоножку попал обрывок газеты, и подняв его, она увидела заголовок статьи о нелегальных иммигрантах.
Заметка была обведена красным маркером, и Нэнси предположила, что это сделала Ким. Это в ее духе — беспокоиться об обездоленных. «Если я внимательно присмотрюсь, — подумала Нэнси с улыбкой, — то обязательно найду письмо, которое она написала редактору об ужасном положении, в котором находятся нелегалы».
Но поиски письма успехом не увенчались. Она метнула газету в корзину и направилась в ванную. Шкафчики для предметов гигиены как нельзя лучше годились на роль тайников, и возможно, мистер Само Дружелюбие не потрудился заглянуть туда.
Увы! Мастер вытряхнул каждую баночку и флакончик и бросил их в раковине. Даже зубные щетки валялись на туалетном столике, словно здесь пронесся ураган.
Нэнси уже уходила из ванной, когда ее осенило: зубных щеток было две. Она вернулась и посмотрела снова. Все верно, щеток две: синяя, изрядно потрепанная, и красная, без единого согнутого волоска.
«Ким снимала номер одна, — напомнила она себе. — Или не одна?» Нэнси внимательнее посмотрела на туалетный столик. Один шампунь и один бальзам-ополаскиватель. Одна зубная паста и один дезодорант. Две расчески, на одной много светло-коричневых волос, на другой несколько длинных черных.
«Хорошо, — подумала Нэнси. — Ким могла купить еще одну зубную щетку, но пользоваться этой расческой с черными волосами она никак не могла. А раз с собой в поездку она никого не брала, то значит уже оказавшись здесь предложила какой-то девушке остановиться у нее».
Нэнси вернулась в комнату в поисках других свидетельств присутствия в номере второго жильца. И нашла их в корзине для бумаг. Юбку и блузку любительского покроя, без ярлычков, запачканные и измятые. Даже если когда-то они и выглядели прилично, Нэнси знала, что это были не вещи Ким. Прежде всего, это был не ее стиль. Ким никогда бы их не надела. Кроме того, Ким ненавидела шить. Пока с ее блузки не отваливалась последняя пуговица, она не брала в руки иголку с ниткой.
Нэнси разглядывала юбку и блузку, как вдруг услышала шаги в коридоре. Когда они остановились у двери, она как можно тише присела за кроватью и прислушалась. Это Мастер? Он что-то заподозрил и вернулся? Шаги покрутились на месте, затем растаяли вдали.
Переведя дыхание, Нэнси опустила голову и неожиданно ее взгляд упал на снимки из фотокабинки, лежащие на коврике у ее ног. Подняв их осторожно, как будто они могли внезапно раствориться в воздухе, Нэнси принялась их изучать. На первом была одна Ким, кривляющаяся перед камерой; на втором была Ким и еще одна девушка. На всех остальных была вторая девушка, очень симпатичная, с длинными черными волосами, но ни на одном снимке она не улыбалась и везде смотрела в камеру испуганными, недоверчивыми карими глазами. «Розита, — прошептала Нэнси. — Это должна быть Розита».
Нэнси пристально уставилась на фотографию, как будто от ее взгляда девушка на снимке могла ожить и ответить на все вопросы, вертящиеся у Нэнси в голове. Как ты познакомилась с Ким? Почему Ким предложила тебе остановиться у нее? Кто такой Рикардо? Что это за липовый мастер? Что именно хотела сказать Ким, когда, лежа на дороге, прошептала:
— Розита…
Нэнси в разочаровании встала и начала ходить по номеру, продолжая держать снимки в руке. Где она найдет ответы на эти вопросы? Кому она их задаст? Ким все еще была без сознания, и единственным человеком, кто еще может иметь отношение к происходящему, был мистер Само Дружелюбие. От него она вряд ли что-нибудь узнает, даже если когда-нибудь снова его увидит.
Итак, по крайней мере у нее было от чего оттолкнуться, думала она, глядя на фотографии. Если понадобится, она обойдет весь пляж, спрашивая каждого встречного, не видел ли он эту девушку. «Я найду тебя, Розита, — думала Нэнси. — И когда я это сделаю, тебе придется потрудиться ответить на все мои вопросы».
Бросив фотографии в сумку, Нэнси в последний раз оглядела перевернутую вверх дном комнату и направилась к выходу. Она уже взялась за ручку, чтобы открыть дверь, когда снова услышала шаги в коридоре.
Нэнси отпустила ручку, прикинув, что лучше ей не попадаться никому на глаза. Шаги становились все ближе и ближе, пока наконец не прекратились прямо напротив номера 307. Нэнси отошла подальше, не спуская глаз с двери. «Это может быть настоящий сотрудник гостиницы, — сказала она себе. — Возможно, это горничная пришла убираться». За ручку двери кто-то подергал. Затем Нэнси услышала, как кто-то медленно просовывает ключ в замочную скважину. «Горничная не стала бы так отпирать дверь, — подумала Нэнси. — К тому же, она бы сначала постучала. Видимо, тот, кто открывает дверь, постоянно оглядывается на коридор, чтобы убедиться, что никто его не видит. Он определенно не желает быть замеченным».
Ручка повернулась. За три шага Нэнси оказалась в шкафу, прячась за той немногочисленной одеждой, что осталась там висеть. Как раз в тот момент, когда дверь в номер распахнулась, Нэнси дернула дверцу шкафа на себя, оставив щель в пол дюйма.
Из-за того, что в комнате стоял полумрак, Нэнси поначалу могла разглядеть лишь высокий темный силуэт на фоне светлой стены. Он постоял там несколько секунд, очевидно, оценивая ситуацию. Затем он медленно проследовал от двери в середину комнаты. Нэнси затаила дыхание, когда он прошел мимо шкафа и осторожно двинулся к ванной.
Кто бы это ни был, он не зажег свет, и Нэнси поняла, что была права — этот человек не работает в гостинице, хоть у него и есть ключ, и определенно не желает выдавать своего присутствия.
На мгновение силуэт озарил свет из ванной, и Нэнси увидела его со спины: это был силуэт темноволосого юноши в черной водолазке, а в руках у него была пляжная сумка. Нэнси открыла дверь шкафа пошире в надежде рассмотреть его получше, но к тому времени юноша уже скрылся в ванной. Все же в этот момент Нэнси пришло в голову, что он выглядит до неприличия знакомым. Что-то в его телосложении и осанке напомнило ей того привлекательного юношу с места происшествия, который так загадочно улыбался, а потом исчез.
«Неужели это тот самый юноша?» — удивилась Нэнси. Но тут же поняла, что сейчас ее должно волновать другое. Молодой человек, осмотрев комнату и побывав в ванной, направлялся к шкафу, в котором пряталась Нэнси. Он потянулся к ручке…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Нэнси замерла, боясь даже вздохнуть. В последний момент юноша покачал головой, видимо, передумав заглядывать в шкаф, и вернулся в ванную.
Стараясь не издать ни звука, Нэнси перевела дыхание. Теперь она знала еще одну важную деталь. Нынешний посетитель номера был определенно тем самым привлекательным юношей, которого она видела после происшествия с Ким.
Нэнси слышала, как он перебирал вещи в ванной. Может, он сообщник Мастера? Может, Мастер видел, как она вошла в номер Ким, и велел юноше проследить за ней?
