Наследие

человек сливается со своим скакуном. Обугленная земля хрустела под грохочущими копытами. Крюгер смахнул со лба пот меховой опушкой своей латной перчатки.

Мелингер затрубил в рог, давая сигнал всадникам перейти на карьер.

Рыцари Белого Волка отличались железной дисциплиной; когда великий магистр отпустил поводья, остальные повторили его жест, приноравливая к нему ход своих коней.

Крюгер улыбнулся, но улыбка его была угрюмой.

Нет в мире такого зла, которое не могут победить люди достаточно храбрые, чтобы восстать против него.

Сегодня здесь не будет страха. Ради этого они и жили.

Молот запел в воздухе, когда Белый Волк вскинул его над головой.

Крики вьющихся в небе голодных стервятников подхватили эту песню; словно какое-то шестое чувство влекло стаи птиц на поле боя задолго до того, как на нем проливалась первая кровь.

В воздухе невыносимо резко пахло серой.

Наступила ночь, но темнее не стало. За несколько секунд до атаки в небесах над белыми шатрами расцвела голубая вспышка-молния, образовавшая светящийся шар. Сияющая сфера беспрестанно меняла цвет, поднимаясь к тучам, пока не столкнулась с ними со стальным лязгом и утробным рокотом грома. И тотчас же хлынул ливень. Тяжелые капли вонзались в почву на пять-шесть дюймов, стремительно превращая поле боя под копытами лошадей в вязкую трясину.

Крюгер слышал истории о том, что граф-вампир прибегает к колдовству, чтобы управлять ходом боя. Ну и что, пусть фон Карстен призывает хоть орды свирепых демонов – они тоже падут. Крюгер был человеком практичным. Он знал, что расцветшее голубое зарево – всего лишь зарево, сверхъестественное оно или нет, дождь – только дождь, а его люди вполне способны скакать и в бурю. Серная вонь, шаровые молнии, внезапная ярость грозы – все это, возможно, и сбивает с толку, ожесточенно думал Крюгер, но непогода ничто по сравнению с мощью, которую обрушивают на врага Белые Волки.

Жаркое дыхание впивалось в его тело, добела раскаляло все чувства.

Вот что значит быть живым в полном смысле этого слова.

Здесь и сейчас.

А потом Рыцари Белого Волка врезались в ряды мертвецов, сминая шеренги, вспарывая плоть и дробя кости, поливая кровь, сокрушая молотами толстые черепа и отрубая топорами тянущиеся к ним руки трупов. Пылающие головни, кувыркаясь, взлетали в воздух – иные гасли под струями дождя, но остальные смертоносным огненным градом сыпались на головы противника, мгновенно воспламеняя иссохшую кожу зомби.

Лошадиные копыта безжалостно топтали вопящих и лягающихся мертвецов.

Трупы валились сотнями, на радость упырям. Повсюду в лужах густеющей крови лежали тела: без рук, с раздробленными ногами, с отсеченными головами. Впрочем, какая разница упырям: мясо есть мясо.

Молот Крюгера обрушивался на черепа и плечи, вырубая просеку в толпе мертвецов. Это был его день, день Белого Волка. Он был рожден для этого. Он на этом поле бессмертен, он, а не фон Карстен. Крюгер проревел боевой клич и вновь ринулся в схватку. Он так пнул одного из шатающихся зомби в лицо, что у того отлетела челюсть, а другой – дитя с мертвыми глазами – взмыл в воздух от удаpa молота. Мальчишка с безвольно повисшими руками шлепнулся в грязь, неуклюже поднялся – и тут молот Белого Волка размозжил ему череп. Воздух раскалывался и трещал от царящей вокруг Крюгера жестокости. Он наслаждался ею, он впускал ее в себя, чувствуя, как она течет по венам, и превращал ее в свою силу. Вот в чем радость жизни. Он – боец.

В безумии бойни он искал фон Карстена по всему полю – и нашел его.

– Посмотри на меня! – рявкнул великий магистр графу-вампиру. Дерзкий вызов достиг ушей фон Карстена и изогнул его бледные губы в кривой усмешке. Крюгер привстал в седле и закричал снова: – Сразись со мной!

Боевой рог Мелингера протрубил трижды, приказывая первой шеренге рыцарей сокрушить тылы войска нежити, второй – рассыпаться по полю широким полукругом, а третьей – следовать за второй и добивать уцелевших. Зомби бессмысленно и беспорядочно метались туда-сюда. Граф-вампир ответил на вызов Йерека Крюгера: меч его взвыл и завизжал, точно демон, когда фон Карстен повернул своего кошмарного скакуна и пришпорил его, бросая в атаку.

Сердце Крюгера споткнулось. Его пульс, шум сражения и все окружающее замедлилось, точно угодило в черную патоку. Он видел скачущего прямо на него фон Карстена, видел стервятников, кружащихся в вышине, видел мертвецов, падающих под копыта коней, но все это происходило чертовски медленно. Сердце грохотало в ушах. Боевой клич растянулся в один долгий оглушительный вой.

А потом мир вновь стремительно завертелся.

Молот Крюгера со свистом рассек воздух. Ветер и дождь основательно потрепали белые палатки, но проклятое знамя все еще насмешливо трепыхалось на фоне черного неба.

Войско вампиров было рассеяно. Рыцари Белого Волка раздавили врага, безжалостно сокрушили его.

Но Крюгер видел лишь одного противника: графа-вампира.

Обагренный клинок фон Карстена стенал, моля о крови. Зигзаг лунного света пробежал по проклятому лезвию, полоснувшему воздух рядом с шеей Крюгера.

Великий магистр принял удар на рукоять гигантского молота, всем телом ощутив дрожь столкновения, и в свой черед обрушил кулак на лицо фон Карстена. Нет ничего чудеснее этого движения! В нем заключена чистейшая жестокость. Это был сокрушительный удар, от которого вампир покачнулся в седле.

Крюгер усилил свое преимущество – он перехватил молот поудобнее и направил конец рукояти в лицо фон Карстена, пытающегося восстановить равновесие. Но вампир оказался проворнее. Он уклонился от удара, подставив под него плечо, и его меч зазвенел о стальной нагрудник Крюгера – зазвенел и соскользнул, не причинив вреда. Ответная реакция была молниеносной. Чуть только воющий клинок лязгнул