– Для мертвеца ты слишком много болтаешь.
– Тоже можно сказать и о тебе.
Жрец перешел в наступление, бешено вращая топором. Фон Карстен поднырнул под два удара, но два других попали в него – один пришелся в челюсть, другой – в левое плечо. Вампир провел ладонью по губам, и она стала скользкой от крови. Он ответил молниеносным выпадом, едва не выколовшим жрецу глаз. Из рассеченной левой брови старика хлынул алый поток, глазница стремительно залилась багрянцем. Полмира вокруг него расплылось – он почти потерял зрение.
– Ну и как это – быть смертным? – с издевкой осведомился фон Карстен, хохотнул и описал мечом широкую дугу, целясь в бедро человека.
– Может, ты мне скажешь? – презрительно бросил жрец, парируя выпад вампира. – Как ты собираешься вернуться на этот раз без своего проклятого кольца?
Безумный гнев полыхнул в мертвых глазах графа. Он пренебрежительно поднял правую руку, демонстрируя старику сверкающий перстень на среднем пальце.
– Твой человек не справился с задачей, жрец.
Жрец вскинул голову навстречу первым мягким хлопьям возобновившегося снега. Жизнь, надежда – конец всему. Манн потерпел неудачу. Они обречены, все они.
Фон Карстен нанес удар.
Верховный теогонист словно врезался лицом в каменную стену. Жало страха пронзило его насквозь, от желудка до горла, накатила тошнота, от ужаса пересохло во рту, сковало члены. Холодные снежинки целовали кожу, таяли и сбегали каплями по шее, затекая под доспехи.
Мрак сомкнулся вокруг него.
Он был старым человеком, его силы медленно иссякали с каждым нанесенным и полученным ударом, в то время как его враг был бессмертен, а кровь и смерть погубленных им людей вливали в него силы. Жрец всем своим существом понимал, что его смерть неизбежна. Они обменивались ударами, жестокими ударами. Внезапно его охватил приступ кашля. Вампир безжалостно воспользовался своим преимуществом. Его клинок взлетал снова и снова, как бы щекоча жреца, оставляя неглубокие саднящие раны. Два пореза оказались посерьезнее – на левом предплечье и на боку. Оба сильно кровоточили, но все же старик продолжал упрямо сопротивляться фон Карстену.
Воющий клинок вновь врезался в его левый бок, вминая в плоть звенья кольчуги, и старик вздрогнул от резкой, немыслимой боли. На миг в глазах его почернело, а в сознании осталось лишь страдание. Он пошатнулся, но не упал.
– Давай, вампир. Что же ты? Где же хваленая мощь Влада фон Карстена? Похитителя душ, короля мертвецов? – Он покачал головой. – Я старик. Я не поднимал оружия тридцать лет. Ты
Жестокий бой шел между двумя противниками, смерть вихрем вилась на укреплениях и улицах внизу. Крики ярости и боли мешались с лязгом стали и треском пожаров.
Старик умирал. Силы покидали его тело вместе с горячими красными ручейками.
– Ты дурак, жрец, как и вся твоя порода. Вы говорите о добре, о зле. – Фон Карстен вновь пошел в наступление. Глаза его горели лютой ненавистью. – Нет ни добра, ни зла. Я переступил черту смерти, жрец. Там ничего нет. Я был там. Я убедился во лжи ваших обещаний. Мое тело умерло давным-давно, очень далеко отсюда, и все же я здесь. Живой. Существуют вещи – силы, жрец, силы, – столь далекие от вашей философии, что твоему разуму их не постигнуть, вещи столь древние, что смерть не касается их. Понимаешь, смерть их не ослабляет. Посмотри на себя, жрец, а потом посмотри на меня. Ты чувствуешь это в себе, не так ли? Ты чувствуешь, как она вползает в тебя через раны, как тянется через разъятую плоть к душе. Смерть. Она в твоих глазах.
Громадный валун врезался в бастион; пол не раскололся, но содрогнулся под ногами, и старые трещины заметно расширились.
Жрец не обратил внимания на грохот. Он даже не опустил глаз. Он смотрел только на вампира.
– Цепляйся на свою полужизнь, мразь. Живи в вечной тьме, только это ты и умеешь. Ты потерпел неудачу. Все закончится здесь. Оглянись вокруг. Альтдорф не покорился. В дыму и пыли люди уже начали исцеляться. Они продолжают жить – на то они и люди.
– Они продолжают умирать, – прорычал фон Карстен, и воющий клинок глубоко вонзился в правую руку жреца.
Стальные кольца кольчуги лопнули, острые концы вонзились в тело.
Жрец стерпел.
С огромным усилием вскинул он свой тяжелый топор. Старик едва видел сквозь пелену боли, застившую ему глаза.
– Ты можешь сжечь и обескровить нас, фон Карстен, но ты не раздавишь нас. Заруби меня – и на мое место встанет другой. Ты проиграл, вампир. Старик и несколько отважных мальчишек одолеют тебя.
– Вряд ли, кретин. Ты едва стоишь. Тебе конец. Это все. Но… – добавил граф вампиров как бы в раздумье, – из тебя выйдет хороший вампир, жрец. Я еще никогда не брал святош.
Жрец наклонил голову, так что стала видна пульсирующая на его шее яремная вена. Руки его крепче стиснули топорище:
– Я так и думал.
Вильгельм Третий, верховный теогонист, выпрямился во весь рост. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не закричать от острой боли. Голова кружилась. Ему осталось немного, и он это знал.
Фон Карстен ударил снова: меч его отсек жрецу ухо и вонзился в плечо.
Жрец, пошатнувшись, шагнул вперед, едва держась на подгибающихся ногах. Боль была невыносимой. Зрение на миг помутилось, потом очистилось, и он с поразительной ясностью увидел, что должен
