— Шампунь. Желательно с кондиционером.
Боннер задумчиво посмотрел на густую копну ее рыжих волос и внес шампунь в список. Не только ее волосы были непослушными.
— Теперь средства женской гигиены. Мне нужно…
— Стоп! — выпалил он, слегка смутившись. — На этом мы остановимся.
Квин усмехнулась:
— Не стоит терять самообладания. Он запрокинул голову и рассмеялся:
— Послушайте, леди, у меня идея. Почему бы вам не поехать в город самой и не купить все необходимое? А я закончу за вас стирку.
Его предложение ошеломило ее.
— Вы так уверены, что я вернусь обратно? Интересно почему? А вдруг я удеру на вашей машине?
— Но вы же дали мне слово, — ответил он. — И потом, в силу ряда причин я заключил, что вы не сделаете этого.
От его слов у нее перехватило дыхание, и она отвернулась, чтобы он не заметил ее вытянувшегося от удивления лица. Не хватало еще, чтобы он все прочитал в ее глазах!
— Так что мы решили? Вы едете или нет?
Внезапно стукнула задняя дверь. Они оба одновременно обернулись, чтобы узнать, кто из мальчиков вошел в дом.
— Кто уезжает и куда? — спросил Уилл, который воспринимал ее присутствие в доме как нечто само собой разумеющееся.
— Квин едет в Сноу-Гэп, ей надо кое-что купить, — ответил Коди.
— Вы уверены, что мне не нужен охранник? — Квин не преминула подколоть Боннера, чтобы тем самым восстановить равновесие.
— Я буду вас охранять, — заявил Уилл и посмотрел на отца. — Я присмотрю за ней, папа. Можно мне поехать? Со мной с ней ничего не случится. Клянусь!
Квин на мгновение лишилась дара речи. Она приложила палец к задрожавшим губам и часто-часто заморгала. Уилл по-своему истолковал замечание, и теперь ей стало стыдно.
Коди же испытывал благоговейный трепет. Целых три года со дня смерти жены путь к сердцу Уилла был закрыт. Мальчик полностью ушел в себя, отстранившись от окружающего мира, чтобы больше ничто и никто не причинил ему горя. Сегодня впервые он немного оттаял и стал проявлять интерес к происходящему. Никакие силы ада не заставят Коди отказать сыну в его просьбе. Но как Квин будет покупать средства личной гигиены при десятилетнем мальчике? Подумав, Коди решил, что не стоит волноваться: когда дело касается его сыновей, Квин ведет себя очень осмотрительно. И все же вдруг она засмущается и не захочет взять Уилла с собой?
— Я буду только рада, если ты поедешь, — отозвалась наконец Квин без всякого вызова. — Если, конечно, твой папа не возражает, — добавила она.
Уилл повернулся к отцу, ища поддержки. Тот одобрительно кивнул, и мальчик, захлопав в ладоши, громки закричал:
— Вот здорово!
Он бросился прочь, успев, правда, заверить Квин, что сию же минуту вернется обратно.
Квин стояла как громом пораженная.
— Будь я проклят! — тихо выругался Коди.
— В чем дело?
— Впервые за последние три года Уилл проявил такой порыв.
— Почему? Что случилось три года назад…
Коди красноречиво помрачнел.
— Ох, — только и могла она вымолвить, прислоняясь к стиральной машине, ибо ноги ее не держали. Только сейчас она поняла всю полноту оказанного ей доверия. — О Господи!
— Вот именно, — заключил Коди. — Теперь вы понимаете… его нельзя обижать… он больше этого не вынесет. Квин внезапно разозлилась:
— Как я, черт возьми, могу его обидеть? Конечно, я выросла в социальной среде, отличной от вашей, но я прекрасно знаю, как бездумно брошенное слово может ранить человека. Со мной ваши дети в полной безопасности!
— Я не хотел… — Он попытался извиниться, но она даже слушать не стала.
Дрожа от негодования, Квин сунула ему в руки корзину с полотенцами и рванулась прочь из прачечной.
Он не собирался окликать ее, но даже если бы окликнул, все равно не знал бы, что сказать. Через несколько минут парадная дверь хлопнула, затем раздалось ровное гудение мотора.
Коди выбежал из прачечной и поспешил к двери, чтобы на прощание помахать им рукой, но было уже поздно. Он увидел только заднюю часть кузова да облачко пыли, метнувшееся из-под колес.
Однако он успел заметить, что Уилл сидит посредине переднего сиденья, а не у самой двери. Пришлось снова подавить возникшее в душе беспокойство: она ведь предупредила, что уедет при первой возможности. И что тогда делать с Уиллом? Как он отнесется к этому?
— Будь я проклят! — пробормотал Боннер и сильно ударил ладонью по двери.
Но что толку заранее волноваться? У него есть дела и поважнее. Не хватало еще размышлять, относится ли «тетя Квини» к тому типу женщин, которые сегодня здесь, а завтра там, когда Уиттьерсы со дня на день нагрянут к ним в гости!
Квин рассеянно наматывала на руку кухонное полотенце, наблюдая в окно разыгрывающуюся на заднем дворе сцену.
Она ненавидела себя за это. Ненавидела даже за одно то, что у нее возникло такое желание, но отвести взгляд от Коди Боннера не могла. Уж так случилось — он сумел сделать то, что до него не удавалось ни одному мужчине: он запал ей в душу.
И вот теперь она внимательно наблюдала за тем, как отец учит сыновей работать. И в этом — разгрузке свеженапиленных дров из красного пикапа и складывании поленницы — не было бы ничего необычного, если бы не одно «но». Все дело заключалось в том, что дрова заготовлялись задолго до наступления зимы, а точнее, летом, и было тепло — так тепло, что Коди Боннер снял с себя рубашку, выставив напоказ свое загорелое мускулистое тело. Его черные волосы блестели на солнце, по вискам струился пот, а он, играя бицепсами, проворно двигался от автомобиля к поленнице и обратно.
Именно в том-то и заключалась дилемма, которую никак не могла решить Квин: стоять ей у окна, восторгаясь широченными плечами, накачанным прессом и рельефными мышцами Боннера, или лучше отвернуться и не мучить себя?
— Не мучить! — приказала она себе, но так и не сдвинулась с места. Внутри у нее все сжалось и по всему ее телу разлилась жаркая истома.
— Будь ты проклят, Боннер. Будь проклят?
Но Коди не слышал ее, а если бы и услышал, то наверняка очень удивился бы, что она вообще замечает его. Поскольку каждый раз, случайно натыкаясь на Квин, он делал шаг в сторону, соблюдая дистанцию, на которой ему велено было держаться. А что еще ему оставалось делать? В конце концов, так было лучше для него самого, ибо в противном случае он то и дело думал бы о ее коже, такой нежной, что сквозь нее видно было каждую пульсирующую жилку. Или мечтал бы о ее теле, таком теплом, манящем… А то запустил бы пальцы в ее волосы, прильнул к ее красивому рту, чтобы утолить свою страсть и свою злость, которые почти не покидали его. Нет, гораздо мудрее соблюдать дистанцию.
Впрочем, такое положение дел отнюдь не способствовало утолению разгоравшегося в нем желания. Коди, правда, считал свое вожделение нормальной реакцией мужчины, у которого долгое время не было женщины. Но скорее всего желание возникло потому, что она была единственной женщиной в его окружении. Надо просто почаще напоминать себе, что она для него запретный плод, и тогда он обуздает себя и успокоится.
Квин увидела, как в штабель было положено последнее полено и Коди натянул на себя рубашку. Затем он, расстегнув ремень, принялся заправлять ее в джинсы. Она попыталась отвести взгляд от черных завитков на его груди, дорожка которых разрезала живот надвое и исчезала под одеждой, но увы… Только
