правда?'. 'Мне отец не разрешит водить машину, попроси его об этом за меня'.
7. Ложь. 'Мы пошли в библиотеку' (но о вечеринке через пять минут после этого ничего не говорится). 'Я тут ни при чем. Я знаю, кто это сделал, но только не я'.
8. Хандра. Подавленное состояние подростка вынуждает мать идти на все, чтобы поднять его настроение.
1. Манящие яблоки. 'Уберись во дворе, и я дам тебе кредитную карточку'. 'Вынеси мусор, и я добавлю тебе на карманные расходы'. 'У меня есть два билета на бейсбол, будь умницей, и мы посмотрим, что нам с ними сделать'.
2. Угрозы. 'Если ты не подвезешь тетю Агнес, то и сам пойдешь пешком'. 'Я думаю, мне стоит сходить в школу и узнать твои оценки'. 'Тебе придется подчиняться, пока мы за все платим'.
3. Сравнения. 'Джону не разрешают так много, как тебе'. 'Билл лучше учится в школе'. 'Мне нравится твой друг Том, он такой вежливый'.
4. Неискренние обещания. 'Ты как-нибудь съездишь в Диснейлэнд'. 'Ну я договорюсь с тем человеком насчет лётных уроков'. 'Мне бы хотелось, чтобы у тебя был такой свитер'.
5. Шантаж. 'Я все расскажу отцу, когда он придет домой'. 'Твой учитель не очень обрадуется, когда узнает, как мало времени ты посвящаешь домашнему заданию'.
6. Болезнь как контролирующее средство. 'Если ты не прекратишь, у меня будет инфаркт'. 'А ну-ка замолчи, кажется, у меня начинается мигрень'.
7. Использование любви. 'Ты бы не поступал так, если бы любил меня'.
Все эти привычные для нас ситуации свидетельствуют о том, что между подростками и взрослыми ведется настоящая «игра». Родители, будучи официально ответственными, играют роль 'собаки сверху', тогда как подросток, ощущает себя 'собакой снизу' и готов манипулировать, прибегая к любым возможным средствам. И вот неизбежный результат — изнурительная манипулятивная битва. Дальше — больше: раз подростки продолжают игнорировать навязываемые им требования, родители считают нужным использовать собственную власть. Здесь первое правило родителей — все это очень серьезно, а не просто игра. Подростки тоже считают, что это серьезно, и твердо настроены на 'победу'.
Для прояснения ситуации давайте рассмотрим эту борьбу как состязание, где, с точки зрения непокорного подростка, существует правило: 'Я выигрываю — ты проигрываешь'. Подростки видят эту ситуацию именно так, и родители для них — соперники или враги, которых нужно победить. Таким образом, любой контакт между подростком и родителем превращается в стычку.
Салли собирается отправиться в школу в одном пиджаке, тогда как на улице этим утром довольно прохладно. 'Мне бы хотелось, чтобы ты надела пальто, — говорит мать. — Этот пиджак слишком легкий'. Девочка отвечает: 'Я не хочу надевать пальто', на что мать уже повышает голос: 'Я твоя мать, и ты должна делать то, что я говорю. Ты наденешь пальто'. Салли наотрез отказывается, и соперники сходятся в схватке.
Если выигрывает мать, девочка отправляется в школу, переполненная злобой и обидой и испытывая ненависть ко всем взрослым. Возможно, она начинает замышлять, как отомстить всей семье, и даже школе. Может, она и наденет пальто, но только на ближайшие три квартала. Если же выигрывает девочка, мать остается не в духе. Она может начать «пилить» отца за то, что тот не поставил дочь на место, и весь остаток дня будет испорчен.
Здесь мы видим, что родители тоже придерживаются установки 'я выигрываю — ты проигрываешь'. Мать сгоряча говорит: 'Раз я официально за тебя отвечаю, а ты пока еще несовершеннолетняя, то будешь играть по моим правилам'. Ее преувеличенное чувство ответственности обретает форму всемогущества.
Однако предположим, что мать научилась актуализировать игру. Если бы она смогла убедить сначала себя, а потом и дочь, что жизнь не должна превращаться в борьбу, и в ней есть место для дружбы и взаимопомощи, то был бы осуществлен совершенно новый подход. Если бы она еще и последовала принципу синергии, вдохновившись примером Абрахама Маслоу, то игра бы окончательно переключилась с манипуляций или соперничества на актуализацию. Принцип синергии гласит, что актуализирующийся человек способен искренне раскрыться перед другим и увидеть, что то, к чему он стремится, как правило, значимо и для последнего.
Мать, например, может сказать себе: мы не враги, мы друзья. А для друзей действует правило: твоя победа — моя победа, твое поражение — мое поражение. Если мы исходим из позиции, что мы друзья (продолжает рассуждать она), то мы должны согласиться с тем, что наши потребности не различаются. 'Можем ли мы обе сойтись во мнении, что не хотим, чтобы ты простыла? — спрашивает она дочку. — Тогда нам остается только утрясти вопрос, как мы этого добьемся. Ты считаешь, что нет необходимости надевать пальто, чтобы не заболеть. Я же считаю, что такая необходимость есть. Давай посмотрим, какие могут быть альтернативы. Как мы можем поступить иначе?'
При таком подходе Салли может предложить: 'Ну а что ты скажешь, если я под пиджак одену свитер?' — 'Отлично', — ответит мать.
Что произошло? Очевидно, что были видоизменены правила игры. Теперь мать и дочь взаимодействуют на дружеской основе. В ситуации разрешения проблемы мы сначала приходим к общей цели, рассматриваем альтернативные решения и их последствия и, наконец, выбираем одно из решений. Вместо того чтобы быть врагами, соперниками и манипуляторами, ставя перед собой цель — победить другого, мы можем выстроить дружественный процесс конструктивного решения проблемы.
Естественно, по тем или иным причинам Салли и ее мать могли и не разрешить свою проблему так же гладко, как это показали мы. Но, как бы там ни было, обычно решение бывает успешным, если способы его нахождения основаны на идее взаимного уважения. Если бы мать обращалась с дочерью на равных, то она даже могла бы позволить ей пойти в одном пиджаке, чтобы та чему-нибудь научилась на естественных последствиях — неприятном простудном состоянии. Риск — часть научения и развития. Страдание тоже.
Все мы могли бы избежать множества проблем, если бы только правильно понимали суть концепций выигрыша и проигрыша. Выигрыш и проигрыш — это всего лишь гипотетическое представление о законах жизни, и это представление иллюзорно. Как утверждал Фриц Перлз, 'каждый раз, когда мы выигрываем, мы проигрываем; и каждый раз, когда мы проигрываем, мы выигрываем', и это гораздо ближе к истинному пониманию жизни.
Очень многие родители считают себя экспертами по жизни своих детей, и, к сожалению, суть их подхода заключается в требовании «должен». Карен Хорни назвала это 'тиранией 'долженизмов'' /32/. Чтобы проверить это, достаточно послушать разговор родителя и ребенка и посчитать, сколько раз было использовано слово «должен». Во многих случаях диалоги между родителями и детьми — это просто поток этих 'долженизмов'.
Альтернативой «долженизму» является «естьизм». Вместо того чтобы стремиться к совершенству, что развивает чувства бессилия и неполно ценности, мы можем попытаться принять жизнь такой, какая она есть, и стремиться к личностному росту. Вместо того чтобы создавать ад для наших детей, требуя соблюдения нереальных норм поведения, мы должны расти вместе, творчески подходя к разрешению проблем. Только когда человек развивается, он способен безоговорочно брать на себя ответственность за себя.
Давайте рассмотрим еще один пример конфликта между родителем и подростком и попытаемся понять, как работает эта теория.
Джим спорит с отцом из-за своей домашней работы. Он не хочет ее делать сейчас, а сначала собирается пойти погулять на несколько часов со своими клубными друзьями. 'Делай домашнюю работу сейчас, — говорит отец, — а потом иди'. Поскольку он помнит о существовании дружеских, а не враждебных отношений между ними, то добавляет: 'Давай посмотрим, совпадают ли наши взгляды на твое будущее. Я думаю, мы оба хотим, чтобы ты закончил школу, а это значит, что домашнюю работу нужно делать вовремя, так?' Джим соглашается, и отец спрашивает: 'Когда ты будешь делать ее, если не сейчас?' Джим отвечает на это: 'Я думаю, что встану утром пораньше, если будет уже слишком поздно, когда я вернусь'. — 'Хорошо, — соглашается отец, — давай попробуем. Но если ты не встанешь, то уже в следующем месяце ты
