я вовсе не собиралась приглашать Поли к себе домой; ничего подобного – я просто предлагала ей совершить обмен, то есть отплатить за те страшные воспоминания, которые ей пришлось пережить ради меня.
И что такого, если при мысли о Поли у меня выступает пот на лбу и под мышками? Я больше вообще не потею; чтобы вспотеть, мне требуются поистине феноменальные усилия, поскольку теперь моя кожа практически избавлена от потовых желез. И все же я вспотела.
В кабинет, держа в руках ворох бумаги, быстрыми шагами вошла Гейб; увидев нас, она остановилась. Ее темные глаза яростно сверкали, гладкие волосы растрепались. Гейб бросила бумаги на стол.
– Выяснили что-нибудь? – спросила она таким тоном, словно собиралась нас растерзать.
«Ага. Я, например, выяснила, что могу пьянеть от страхов секс-ведьмочки. Как тебе это, Гейб?»
– Выяснили кое-что интересное, – ответила я. – А ты чего злишься, маленькая Спуки?
– Я составила список псионов, чьи фамилии были отмечены в журнале черной пометкой. Итак: одного я найти не смогла. Еще несколько по-прежнему живут в Сент-Сити. Остальные умерли.
– Сколько? – спросил Джейс, прислоняясь к стене.
Я старалась не думать о том, как на него мог действовать страх Полиамур.
Врать самому себе – плохая привычка, особенно для некроманта.
– Девять человек. – Гейб слегка скривила рот. – Похоже, их разметало по свету: трое жили в Пучкине, двое – на Свободной территории, остальные – в Гегемонии, подальше от Сент-Сити.
– Ну-ка постой, – сказала я, опускаясь на стул и закрывая глаза. – Дай сама скажу, кого ты не нашла. Келлермана Лурдеса, верно?
– А ты времени зря не теряла, – устало сказала Гейб. – Так вот: все девятеро погибли. Убийства начались на территории Пучкина, потом перекинулись на Свободную зону и оттуда начали двигаться в сторону Сент-Сити. Теперь они происходят у нас. И никаких следов. Кстати, отгадай, кто был убит первым.
Я пожала плечами и потерла виски, словно у меня разболелась голова. Интересно, демоны страдают от головной боли или это самовнушение?
– Не знаю. Кто?
«Прости, Гейб, но у меня уже нет сил разгадывать загадки».
– Его убили ровно через десять лет после смерти Мировича. Андерс Куллем…
– Я его помню, – сказала я и поежилась. – Один из тайных доносчиков Мировича.
Шрамы на спине загорелись, словно их вновь прижгли раскаленным железом; шрам на ягодице дернулся от боли и затих. От знака на плече по телу пробежала горячая волна, по венам разлился бархатный огонь, успокаивая меня, как совсем недавно я успокаивала Полиамур.
Как все-таки было хорошо, когда демонский знак молчал, застывший и холодный, а не жил собственной жизнью, как сейчас. Особенно настораживало то, как он реагировал на мой страх. Но это же невозможно. Я не секс-ведьма.
Гейб плюхнулась на стул.
– На нем было серебряное ожерелье с амулетом в виде карты пик, и что еще интереснее – убийца разорвал тело пополам, от руки до руки. Не справившись с расследованием, полиция Пучкина отправила дело в архив. Они проверили всех убийц на своей территории – никакого результата. Слушай, Дэнни, я одного понять не могу: при чем здесь этот чертов нормал, Брайс Смит?
«Я тоже ничего не понимаю. Это меня и беспокоит».
– Сама не знаю. Ты можешь о нем что-нибудь узнать? Например, откуда он получал деньги?
Пожав плечами, Гейб склонилась над бумагами и скоро вытащила из вороха толстую папку.
– Уже узнала. Смотри. Между прочим, на нем не было серебряного ожерелья.
– Он был ювелиром. Его слик был записан на имя некоего Келлера, – вставил Джейс. – Вспомни, какое было прозвище у Келлермана Лурдеса. Как там говорила Полиамур?
– Вы это серьезно? – сказала, покачав головой, Гейб и раскрыла папку. – Брайс Смит. Обращался за визой в Пучкин. Цель поездки – работа в качестве «технического консультанта», которая позволяла ему появляться в нужное время в нужном месте… хм. Ездил не один, здесь не указано с кем. Черт бы побрал дипломатическую неприкосновенность, – Гейб перехватила мой взгляд. – Черт, Дэнни… как хорошо, что ты здесь.
Я слабо улыбнулась. Затем взяла папку.
– Я для того и живу, чтобы всем помогать. У тебя есть список псионов Сент-Сити?
– Есть. В городе живут семеро. Во всяком случае, надеюсь, что еще живут…
– Вычеркни Полиамур. И Келлермана Лурдеса. Остается пять. Есть в списке Холлин Сьюкроу?
– Да. А Келлер – подозреваемый, Дэнни?
Я глубоко вздохнула. Мозг переключился в режим «работа» – уже хорошо.
– Не знаю.
«Пока все на уровне интуиции, Гейб, а ты уже ожидаешь чуда».
С другой стороны, что такое интуиция, как не чудо магии?
– Интересно, почему убийца не трогает псионов Сент-Сити? – спросила Гейб.
– Потому что здесь находится «Риггер-холл». Здесь все началось – здесь и закончится. – Боль перекинулась с плеча на спину, шрамы превратились в жидкий огонь. Я втянула воздух сквозь стиснутые зубы. – Ладно. Что будем делать?
Странно, но мой голос не дрожал, только звучал немного хрипло – и все из-за Люцифера, едва не свернувшего мне шею. Время не стерло эти воспоминания, как и все остальные. Тренированная маги память – это и дар божий, и проклятие; мне так многое хотелось забыть! За последнее время этот список стал еще длиннее. Притом значительно.
«Вы верите в судьбу, Данте Валентайн?» Голос Полиамур, тихий и испуганный. Я ей не ответила, поскольку ответ получился бы слишком… жутким.
В голове мелькнула мысль – а не сказать ли Гейб, мол, на свете существуют вещи, которые лучше предоставить судьбе, иногда все происходит помимо нашей воли, словно кто-то решает за нас уравнение. Интересно, что бы она ответила, если бы я сказала ей, дескать, картина преступления уже вырисовывается у меня в голове и она воистину ужасна в своей безграничной жути.
Потом, словно вонючие миазмы из подземелья, в голову просочилась другая мысль. Заговорщики – после того как Полиамур вытащила из спальни девятилетнего ребенка, пережившего такое, чего не в силах вынести ни один ребенок, – набросились на Мировича и разорвали его психику на куски, а может быть, и не только психику, чтобы физическое расчленение довершило начатое дело. Поэтому теперь, почувствовав опасность, они не стали обращаться в полицию, а попрятались по своим святилищам и начали окружать себя магическими кругами. Может быть, именно с помощью таких кругов Келлер высосал жизнь из чудовища, спрятавшегося под одеждой школьного директора?
Внезапно я поняла: из магических кругов выползало нечто, оно набрасывалось на человека и разрывало его на куски. Неужели Кристабель это предвидела и еще десять лет назад отметила фамилии тех, кто мог оказаться в опасности? Каждый некромант знает, что мертвые всегда остаются с мертвыми, но, может быть, Кристабель поняла, что иногда могилы разверзаются и…
Я резко тряхнула головой. Кристабель не была такой уж талантливой некроманткой. Но она могла кое о чем догадываться… А может быть, ее озарило некое предвидение, как иногда бывает у меня, и кто-то шепнул ей на ухо, что нужно запомнить заговорщиков, раз уж мир не смог спасти их от Мировича и им, чтобы спастись, самим пришлось совершить немыслимое.
«Вспомни 'Риггер-холл'! Вспомни».
Опустив руку в карман, я нащупала два серебряных ожерелья.
«Может быть, бросить все к черту, и пусть спасают себя сами?»
Нет, я не могла так думать. Во мне говорит страх.
Я больше не узнавала саму себя. Прежней Дэнни Валентайн такое никогда бы не пришло в голову, никогда бы она не решила, может, стоит замкнуть круг, и дело с концом… пусть убийства закончатся сами, не стоит вмешиваться.
Нет, прежняя Дэнни Валентайн подумала бы, что убийцу Мировича следует если не наградить, то хотя бы поблагодарить.
