я налажу карбюратор, и мы прекрасно сможем улететь сами.
Пожалуй, в этом есть резон, подумала Камилла. Но все не так просто.
— Вы должны были сначала посоветоваться со мной. Я ведь тоже здесь, Найт. Вы не имели права принимать решение единолично.
— Да, это моя ошибка. — Он побрел к стремянке. — Я рассчитывал, что вы, как человек, находящийся на службе обществу, все взвесите и не станете понапрасну беспокоить других людей, находящихся на той же службе. И потом, черт побери, Рут может быть вон за тем гребнем. — Он достал из ящика гаечный ключ. — Я не собираюсь без нее возвращаться.
Ну, конечно, он должен был нажать на эту кнопку, думала Камилла, глядя на густую зелень ближнего леса. Он должен был дать ей почувствовать это невыносимое беспокойство в его голосе, заметить неугасимый огонек в его глазах. И он был абсолютно прав.
Гордость труднее проглотить, чем самую большую таблетку. Сделав над собой усилие, она повернулась и пошла к стремянке.
— Простите меня. Мне не следовало терять самообладание.
В ответ он только хмыкнул.
— Что, еще болит?
Он окинул ее взглядом, который всякую другую женщину испепелил бы на месте.
— Только при вдохе.
Она улыбнулась и похлопала его по плечу.
— Постарайтесь думать о чем-нибудь другом. Я хочу вам помочь, Айвор. Давайте я буду подавать вам инструменты!
Он сощурился.
— А вы представляете себе разницу между торцовым и накидным ключом?
— Нет. Зачем мне это? За моей машиной присматривает квалифицированный механик.
— А если вы сломаетесь по дороге?
Она посмотрела на него удивленно.
— В этом случае я вызову буксир!
Он осклабился и вернулся к карбюратору.
— И это вас не унизит как женщину?
Она усмехнулась ему в спину, но ответила совершенно спокойным тоном:
— Почему вызов буксира может унизить женщину? Мне кажется, в буфете есть растворимый кофе, — добавила она. — Пойду приготовлю.
— Сейчас не стоит пользоваться аккумуляторами, — сказал он. — Давайте обойдемся холодным напитком.
— Нет проблем.
Когда минут через двадцать она снова подошла к нему, Айвор ругался самыми последними словами.
— Этого приятеля Гейджера повесить надо за такое обращение с машиной!
— Удалось починить или нет?
— Да, скоро все будет в порядке. — Он снова выругался. — Просто это займет больше времени, чем я думал. — Готовый к энергичным комментариям, он опасливо покосился на Камиллу. Но она терпеливо стояла внизу, и ветер шевелил ее волосы. — Что это? — Айвор кивнул на то, что она держала в руках.
— Полагаю, это можно назвать сэндвичами с сыром. Не Бог весть что, но я подумала, вы проголодались.
— О да. Но… — Он поднял руки и показал ей, что они все в смазке. — Сейчас я есть не могу, сами видите.
— Хорошо. Нагнитесь, — скомандовала Камилла. Когда он послушно нагнулся, она сунула ему сэндвич прямо в рот. Пока он откусывал кусок, они смотрели в глаза друг другу.
— Спасибо.
— На здоровье. Я нашла и пиво.
Она вытащила из кармана бутылку и открыла ее.
— Это нам на двоих, — предупредила она, поднося ее к губам Айвора.
— Вот теперь я понял, что люблю вас! — весело воскликнул он.
— Ешьте. — Она скормила ему остаток бутерброда. — Так когда, по-вашему, мы снова обретем крылья?
— Ага… — Прежде чем ответить, он с наслаждением допил свою долю пива. — Думаю, через час, а может, два.
Она моргнула в замешательстве.
— Два часа? К тому времени начнет темнеть. Неужели вы намерены лететь в темноте?
— Нет, не намерен. — Помня о недавней атаке, он с опаской отвернулся к мотору. — Будет безопаснее подождать до утра.
— До утра… — повторила она, растерянно глядя ему в спину. — А что же мы будем делать здесь до утра?
— Для начала поставим палатку. Она лежит в кабине. Полагаю, старина Джон предпочитает вывозить своих дам с ночевкой.
— Это замечательно! Просто великолепно! Вы хотите сказать, что мы будем в ней спать?
— Можно спать в самолете, — спокойно ответил он. — Но это будет не так удобно и не так тепло, как в палатке около костра.
Айвор, довольный, начал насвистывать за работой. Он говорил, что он у нее в долгу. Но даже не думал, что сможет отплатить так быстро и так удачно.
— Полагаю, вы не умеете разжигать лагерный костер?
— Понятия не имею, как разжигают эти чертовы костры.
— Вы, наверное, даже в скаутах не состояли?
Она с шипением выпустила воздух сквозь зубы.
— Нет. А вы?
— Не могу сказать, что состоял, но я был дружен со многими из них. Так вот, идите собирать хворост, дорогая. Это вам первое почетное поручение.
— Я не желаю собирать хворост.
— Хорошо, но когда зайдет солнце, нам станет холодно. А костер отгонит холод… И кое-что еще.
— Я не… — Она осеклась, недоверчиво оглядываясь вокруг. — А что еще?
— Ну, знаете… олени, лоси… дикие коты…
— Дикие коты? — Ее рука машинально потянулась к кобуре. — Здесь нет никаких диких котов!
Он поднял голову и огляделся, как бы в раздумье.
— Ну, может быть, сейчас для них еще рано… Но ближе к зиме они непременно спускаются с вершин. Конечно, если вы готовы подождать, пока я закончу ремонт, я сам соберу хворост и разожгу костер. Но к тому времени, наверное, уже стемнеет.
Она была уверена, что он нарочно дразнит ее. Но с другой стороны… Она снова огляделась, бросила взгляд на лес, где уже удлинялись тени…
— Ладно, пойду за этими проклятыми дровами. — Она побрела к деревьям, предварительно проверив свое оружие.
Он, улыбаясь, наблюдал за ней. Нам будет очень хорошо вместе, сказал он себе. Очень хорошо.
Следуя инструкциям Айвора, Камилла ухитрилась разжечь приличный костер в ямке, окруженной большими камнями. Затем, поскольку ремонт самолета все еще продолжался, ей пришлось самой ставить палатку.
Это был легковесный пузырь, который, как заявил Айвор, должен сам подниматься. После двадцати минут борьбы с каркасом, растяжками и колышками она одержала победу. Получилось узенькое, но вполне приемлемое убежище для двоих — если, конечно, спать бок о бок.
Она любовалась своим творением, не замечая вечернего холода, как вдруг мотор самолета яростно
