возненавидеть людей, но я поняла, что значит быть жертвой.
Ему хотелось привлечь ее к себе, но он решил, что сейчас ее лучше не трогать.
— Как было бы хорошо, если бы я сумел залечить эту боль! — воскликнул он искренне.
— Старые раны, — пробормотала Камилла, — болят лишь время от времени. — Она почувствовала, что он не решается обнять ее, и ей стало грустно. — Я-то осталась та же, что и до того, как все тебе рассказала. Беда в том, что те, кто выслушивают подобные истории, сами меняются.
— Я не изменился! — Айвор потянулся к ней и отдернул руку. — Черт возьми, Милли! Я не знаю, что тебе сказать, что для тебя сделать. — Поднявшись, он пошел на кухню. — Могу приготовить тебе чай.
Она чуть не расхохоталась.
— Найт, ты думаешь, что это лекарство от всех болезней? Нет уж, спасибо.
— Чего ты хочешь? — настаивал он. — Только скажи!
— А почему бы тебе не сказать мне, чего ты хочешь!
— Чего я хочу… — Он подошел к окну, посмотрел в него и обернулся. — Я хочу вернуться в то время, когда тебе было пятнадцать, и разбить морду этому ублюдку. Я хочу причинить ему в тысячу раз больший вред, чем он причинил тебе. Затем я хочу отправиться еще дальше в прошлое и переломать ноги твоему отцу, а заодно и надавать по заднице твоей матери.
— Ну, это невозможно, — сказала она невозмутимо. — Придумай что-нибудь еще.
— Я хочу обнять тебя! — закричал он, сжимая кулаки в карманах. — Но боюсь тебя трогать!
— Мне не нужен твой чай и не нужно твое сочувствие. Так что если это все, что ты намерен предложить, то можешь убираться!
— Ты этого хочешь?
— Я хочу, чтобы меня принимали такой, какая я есть. Чтобы не ходили вокруг на цыпочках, как возле инвалида, потому что я пережила изнасилование и унижение.
Он опять потянулся к ней и снова одернул себя. Ведь я думаю не о ней, осознавал он, а о собственной ярости, собственном бессилии, собственной боли. Очень медленно он подошел к кровати и сел рядом с ней. Ее глаза все еще были влажными от слез и поблескивали в полумраке. Айвор обнял ее и нежно привлек к себе, так что ее голова легла ему на плечо.
— Никуда я не уйду, — пробормотал он. — Ладно?
Она вздохнула, устраиваясь поудобнее.
— Ладно.
Камилла проснулась на восходе солнца с тупой головной болью. Она сразу поняла, что Айвора рядом больше нет. Устало перевернувшись на спину, она потерла припухшие глаза.
Чего я ждала? — подумала она с горечью. Ни один мужчина не будет чувствовать себя уютно рядом с женщиной, выслушав историю вроде той, что она ему преподнесла. И с чего это ей вздумалось ворошить прошлое? Как она могла доверить ему самое потайное, если до сих пор никому этого не доверяла? Даже Гейджер, человек, которого она считала своим самым близким другом, знал только о детских приютах. А что касается остального, то она похоронила это в себе — до прошлой ночи.
Она не сомневалась, что ее разговор с Рут вызвал к жизни кошмарные воспоминания ее прошлого. Но ей надо было самой справиться с этим, выстоять, сохранить лицо. Увы, она не сумела. Тяжело вздохнув, Камилла села и уткнулась головой в колени.
Она любила Айвора. Теперь это было совершенно ясно. И любовь сделала ее глупой, уязвимой и несчастной. Она всегда подозревала, что так и будет, если она влюбится. Должно же быть от этого какое-то лекарство, подумала она. Лекарство, которое можно принять — и все пройдет. Вроде сыворотки против змеиных укусов.
Звук шагов заставил ее вскинуть голову. Ее глаза удивленно расширились при виде Айвора, входящего в комнату с подносом в руках.
За долю секунды, пока она не спрятала глаза, он прочел в них все, что она чувствовала. Она решила, что я смылся, мрачно подумал он. Надо доказать даме, что он верен ей, даже если она хочет от него избавиться.
— Доброе утро, лейтенант. Я полагаю, что у вас сегодня будет много хлопот!
— Совершенно верно.
Она настороженно смотрела, как он подходит к кровати и ставит поднос ей на колени.
— Что это значит? — Она указала на тарелки с гренками.
— Я тебе должен завтрак. — Помнишь?
— Ах, да… — Она попыталась улыбнуться. Любовь все еще делала ее глупой и уязвимой, но она уже не чувствовала себя несчастной. — Как ты здорово управляешься на кухне!
— У каждого свои таланты. — Он сел по-турецки с другой стороны подноса и взял одну гренку. — Я считаю, — он прожевал кусок и проглотил, — что, после того как мы поженимся, я буду заниматься готовкой, а ты — стиркой.
Она подавила легкий приступ паники и откусила кусочек.
— С такими навязчивыми идеями о совместной жизни тебе надо бы встретить кого-нибудь еще, Найт.
— Моя мать умирает от желания познакомиться с тобой. — Он ухмыльнулся, когда чашка Камиллы стукнула о поднос. — Они с отцом шлют тебе привет.
— Ты… — Она не знала, что сказать.
— Мои родители знают Рут. Я звонил им, чтобы успокоить, и рассказал о тебе.
Улыбаясь, он убрал ей волосы с плеч. Айвор никогда не думал, что женщина может выглядеть так сексуально в мужской рубашке.
— Мама предлагает устроить свадьбу весной — знаешь, расцветает природа, и все такое. Но я сказал ей, что не хочу так долго ждать.
— Ты сошел с ума!
— Может быть. — Его улыбка угасла. — Но я не могу без тебя, Милли. А главное — ты тоже не можешь без меня.
Он был прав, — но это не меняло главного. Она не собиралась идти к алтарю и говорить «да». Это уж точно.
— Послушай, Айв! — Постарайся быть убедительной, внушала она себе. — Я к тебе очень хорошо отношусь, но…
— Что «но»? — Он снова ухмыльнулся.
— Хорошо отношусь, — повторила она, раздосадованная веселым выражением его глаз.
— Мимо! — Он ласково похлопал ее по руке, качая головой. — Ты меня разочаровала, я считал тебя метким стрелком.
— Заткнись и дай мне спокойно поесть! — проворчала она.
Он послушался, так как это давало ему время поразмыслить, изучая ее. Она все еще была немного бледна, а глаза слегка припухли от пролитых ночью слез. Но она не позволяла себе проявлять слабость. Ему оставалось только удивляться неиссякаемому запасу ее жизненных сил. Он помнил, что ей не требовалось сочувствие — ей требовалось понимание. Но ей придется научиться принимать от меня и то, и другое, подумал он с удовлетворением. Прошлой ночью она приняла его утешение. Хотела она этого или нет, но он уже стал ее опорой. И не собирался лишать ее этой опоры и в будущем.
— Как кофе?
— Хороший. — И, поскольку так оно и было, а после приготовленного им завтрака головная боль прошла, она смягчилась. — Спасибо.
— На здоровье. — Он наклонился вперед и коснулся ее губ своими. — Полагаю, что после завтрака тебя уже мало что интересует.
Она улыбнулась легко и открыто:
— Да, это ни к чему. — Но все же тронула рукой его грудь и поцеловала его. Ее пальцы наткнулись на медальон.
— Зачем ты его носишь?
— Это медальон моей бабушки. Он как талисман охраняет меня и защищает от жизненных невзгод. Я
