В тот вечер он видел Бекки в последний раз. И вот сегодня, семь лет спустя, они встретились здесь, в Лос-Анджелесе.
«Опомнись, Браунинг. Что ты делаешь? — упрекнул себя Джеррид. — У тебя нет никаких шансов».
В самом деле, не стоит ворошить прошлое. Когда его сердце в конце концов успокоилось, излечилось после того удара, он решил, что может вполне обойтись без любви.
Расставшись с Бекки, Джеррид перебрался в Лос-Анджелес и устроился на работу в фирму, владеющую сетью магазинов бытовой техники, специалистом по аудиовидеоаппаратуре. После нескольких лет усердного труда он скопил сумму, достаточную для открытия собственного дела, и, купив небольшой магазин того же профиля, стал работать на себя.
И когда при искусственном дыхании их уста соприкоснулись, он опять, после стольких лет, ощутил пьянящую сладость ее губ.
В ту минуту, утратив чувство реальности, Джеррид вообразил, что Бекки уже не та, что прежде, и, возможно, будет к нему благосклоннее. Как же он заблуждался!
Рывком открыв дверцу микроавтобуса, Джеррид швырнул на сиденье свою сумку.
В этот момент наружная дверь распахнулась, и в проеме появилась ОНА. Застыв на месте, Джеррид неотрывно смотрел на Бекки, пока та спускалась по ступенькам и шла к своему автомобилю, припаркованному неподалеку. Его сердце стучало, как у загнанной лошади.
Бекки была одета в цветную юбку, прикрывающую колени, и просторную белую блузку. Почти никакой косметики на лице, только губы чуть тронуты бледно-розовой помадой. Ее пышные волосы, еще не просохшие после душа, едва колыхались при движении.
Когда она проходила мимо, он уловил исходящий от нее аромат свежих роз, и у него возникло желание протянуть руку и остановить ее. Однако он не решился сделать это. Было заметно, как под его пристальным взглядом на ее щеках проступил румянец. Подойдя к своей машине, Бекки села за руль и, не оглядываясь, уехала.
Видимо, она придумала себе новую роль — даже одевалась в несвойственном ей прежде стиле.
Бекки стремительно неслась на своем красном «рэббите» вдоль усаженного пальмами Венецианского бульвара.
Нужно немедленно поговорить с Пэм и выяснить, кто такой Джеррид и что он значит для сестры. Вместо того, чтобы ехать в офис Шарлотты, она развернула машину на ближайшем повороте и помчалась домой, в свою квартиру на улице Мар-Виста.
Дома Бекки первым делом набрала номер телефона рекламного агентства. Нужно было предупредить Шарлотту о своей задержке. Трубку взяла одна из сотрудниц, которая пообещала передать начальнице ее сообщение.
Затем, волнуясь, она позвонила в Нью-Йорк, на служебный телефон Пэм.
— Приемная Пэм Лоусон, — прозвучал в трубке голос секретарши.
Каждый раз, разговаривая с личным секретарем сестры, Бекки испытывала одновременно и некоторую робость, и гордость за Пэм, сумевшую сделать успешную карьеру. Секретарша попросила немного подождать, пока начальница не закончит разговор по другой линии.
В беспокойном ожидании Бекки вспомнила тот самый момент, когда она неожиданно узнала, что у нее есть сестра.
Тогда, год назад, она вернулась вечером домой и, открыв дверь, обнаружила Пэм, которая стояла в прихожей и смотрела на нее. Бекки не знала, что и подумать. Поначалу ей даже пришла в голову мысль, что она видит свое отражение в зеркале, оказавшемся почему-то не на месте.
— Здравствуй, Бекки, — произнесло «отражение», зеленые глаза которого блестели от слез. — Я твоя сестра!
В ту ночь они так и не ложились спать, проговорив и проплакав до самого утра. Пэм гостила у нее целых две недели.
Ошеломленная Бекки слушала рассказ Пэм, как она разыскала их настоящую мать незадолго до того, как та умерла от рака. Еще Бекки узнала, что она и Пэм, сестры-близнецы, были разлучены вскоре после рождения, потому что мать, которая была не замужем, не могла их воспитывать и решила отдать на удочерение двум разным супружеским парам.
Никому из приемных родителей не сообщили о том, что девочек двое. Мать сомневалась, что найдутся такие, кто пожелает взять сразу двух детей, а удочерить их по отдельности, зная, что разлучают близнецов, вряд ли кто-либо осмелится.
К изумлению Бекки, выяснилось, что, так же как и она, Пэм попала к пожилым бездетным супругам, которые, так же как и ее приемные родители, уже умерли. Их обеих назвали одинаково — Бекки — в честь приемных бабушек. Они обе едва не утонули в детстве и потому ужасно боялись воды. А также — темноты.
За неделю они поменяли свои разные фамилии на одну общую — Лоусон, фамилию их родной матери. Кроме того, во избежание путаницы, сестра взяла себе материнское имя — Пэм.
Воспоминания были прерваны знакомым голосом, раздавшимся в телефонной трубке:
— Бекки, я только что думала о тебе! Последние два часа я чувствовала странное беспокойство. Уверена, с тобой произошло что-то необычное!
— Пэм, кажется, я нашла для тебя отличную работу, — сообщила Бекки и рассказала об ожидаемой вакансии в агентстве Шарлотты.
— Здорово! — радостно воскликнула сестра. — Значит, скоро мы будем вместе. Когда я должна приехать?
— Где-то через месяц, — ответила Бекки. — Я узнаю поточнее и сообщу дополнительно.
— Скорей бы. Жду не дождусь. — На секунду Пэм умолкла, затем, после паузы, добавила: — Ну, а что еще произошло? Я же чувствую, хотя между нами три тысячи миль.
Не доверяя своим ногам, Бекки присела на диван.
— Пэм, ты помнишь Джеррида Браунинга?
— Джеррида? — удивленно переспросила сестра. — Ты его видела?
Не только видела, подумала Бекки. Даже побывала в его крепких объятиях.
— Мы посещаем один и тот же спорткомплекс, — ответила она вслух.
— Не могу в это поверить! — взволнованно воскликнула Пэм. — Джеррид — моя первая любовь. Я тогда еще училась в школе. Как он сейчас выглядит? Что ты о нем думаешь?
Слова сорвались с языка прежде, чем Бекки успела обдумать свой ответ:
— Он сильный, смелый, нежный, заботливый. — Внезапно она остановилась, спохватившись. Что она говорит?
— Кажется, Джеррид тебе очень понравился. — Пэм словно читала ее мысли. — Твой голос звучит как-то необычно.
Бекки бросило в жар.
— Внешне он вполне привлекателен, — как можно равнодушней произнесла она.
— Да ладно, Бекки. Хоть раз признайся в своих истинных чувствах. — Казалось, сестре даже хочется, чтобы Джеррид понравился ей. — Ты стала такой скрытной после разрыва с Дэррилом.
— Он принял меня за тебя, — поспешила объяснить Бекки и рассказала о том, как едва не утонула в бассейне. — А то, что я, так же как и ты, боюсь воды, еще больше укрепило его в убеждении, что он встретил именно тебя.
Голос сестры поднялся на октаву выше:
— Ты не попыталась его разыграть?
— Ну что ты. Конечно, нет!
— Зря. Могла бы узнать, что это за человек.
— Я сказала ему, что я твоя сестра, но, кажется, он не поверил.
— Ну конечно, — засмеялась Пэм. — Разумеется, он не поверил тебе, потому что я часто подшучивала над ним, устраивала розыгрыши. — Затем, перестав смеяться, сестра спросила: — Джеррид все еще обижается на меня за то, что я дала ему от ворот поворот?
