– Я тебя не критикую. Ты неправильно поняла…
– А по мне, так это самое критичное из некритичных высказываний.
– Нет, просто я говорю…
– Тогда, пожалуйста, не говори, когда я веду машину.
– …Понимаешь, главное удовольствие в отпуске – находить скрытые красоты, открывать новые вещи. А ты просто пролетаешь мимо них. Ты все пропускаешь.
– Послушай, мы едем в это старое место, как там его?
– Антекера. Да.
– И мы собираемся его посмотреть?
В его голосе было удивление.
– Ну, явно…
– Тогда заткнись и позволь мне доехать дотуда. Из-за того, как некоторые из этих мудаков ездят, мы до темноты не доберемся.
– Это же просто фермеры. Старые пахари. Они живут на другой скорости.
– Ты глянь на этого гада впереди! Почему это у него спина так напряжена?
Она ударила руками по рулю, и Шон не решился ответить.
– Да на нем крупными буквами написано – прямая спина, тупой мудак, уважает правила, не превышает скорости! Блядский тупой мудило!
Она нажала на клаксон, помигала фарами ползущему впереди пикапу и, поддав газу, проскочила мимо, едва не задев его. Шон закрыл лицо руками и поднял голову, только убедившись, что все еще жив. Она яростно развернулась к нему.
– Прекрати это, ради бога! Если бы ты умел водить, то понял бы, что это был безопасный маневр! Абсолютно!
– Ты убиваешь время для того, чтобы его сэкономить. Это бессмысленно. Во всяком случае, в отпуске.
– Слушай, ты хиппи хренов! Из-за таких, как он, и происходят аварии! Они изобретают аварии! Я должна была его обойти! Ясно?
Шон кивнул. Они оставили Торре-дель-Мар позади и теперь спускались в сторону Малаги, прежде чем свернуть на шоссе, ведущее вдоль реки Гуадаламедина через горы к Антекере. Этот отрезок дороги был проложен гудящим покрытием. Шон хорошо помнил «гудящий асфальт» по своим путешествиям в семидесятых. Тогда министерство транспорта, решив бороться с любителями скорости, в порядке эксперимента проложило на некоторых печально известных трассах особенное дорожное покрытие. Разогретые до определенной температуры шины вступали во взаимодействие с асфальтом. Таким образом водители предупреждались о превышении ограничения скорости неприятным звуком, который гудел все громче, как закипающий чайник. В итоге этот «поющий асфальт» только стимулировал еще большее количество нарушений скорости, поскольку расшалившиеся дети упрашивали родителей ехать быстрее и быстрее. Он помнил, как они поехали в Корнуэлл на их «форде-эскорт», который даже с натяжкой нельзя было назвать крутой тачкой.
– Ну давай же, папа! Быстрее! Я не слышу гудения!
Он улыбнулся воспоминаниям. Наверное, правительство скинуло сотни тысяч тонн «поющего асфальта» ничего не подозревающим испанцам после провала эксперимента. Он мысленно разыграл сценку с Артуром Лоу и Джоном Ле Месюрье[8] в ролях госслужащих.
– Скидывай этот вопящий асфальт, старина!
– Что, сэр? Весь?
– Сплавь его весь!
– А куда, сэр?
– Хороший вопрос. Нас кто-нибудь все еще считает нацией инженеров и изобретателей?
– Хм-м-м. Испания, сэр?
– Прекрасно. Сплавь им.
Они поднимались все выше к красивейшим местам. Ничто на побережье не предвещало подобной красоты. Горы были прекрасны. Даже на Крите он не видел ничего похожего на этот поразительный массив, где на отдаленных пиках снежные шапки лежали даже в это время года. Бесконечные сосны сбегали по изогнутым спинам сьерр в долину каменистой реки, а слева, на высокогорных плато, деревья стелились по самой земле, пригибаемые безжалостным мистралем. Он упивался красотой, и ему хотелось поделиться этим счастьем с Хилари.
– Ты только посмотри на это!
– Да.
– Разве это не самое прекрасное зрелище в твоей жизни?
– М-м-м.
Он открыл окно и высунул голову, чтобы почувствовать дух дикой природы.
– Боже, это прекрасно! Мы можем остановиться? Может, нам устроить здесь пикник?
– Не очень-то похоже на территорию для пикников, тебе не кажется?
Он огляделся.
– Ты права, столиков красного дерева с привинченными скамейками не наблюдается, но ты только посмотри на это! Это же Эдем!
Она вздохнула.
– Мне надо найти безопасное место для парковки.
– Конечно.
Она ехала дальше.
– Нужно перевалить через гору. Возможно, на другой стороне что-нибудь найдется.
– Как скажешь. Но было бы здорово остановиться здесь, наверху, среди облаков. Пока у нас еще есть возможность насладиться этими видами. Какой фон, а?
Она смотрела на дорогу. Он знал, что она не собиралась парковаться, но это не слишком его задевало. Просто переживать все это уже было счастьем, а впереди еще Антекера. Лучше и быть не может.
Пастернак снова был самим собой, командовал и веселил девчонок. Они провели чудесное утро на пляже, закапывая его в песок, поливая ведрами морской воды, подначивая ребят сделать живую пирамиду – с Пастернаком на вершине. Когда солнце вошло в зенит, Анке предложила устроить долгий ланч в пляжном баре в тени оливковых и лимонных деревьев.
– Да зачем тебе это, Ан. Просто полежи в моей тени.
Она игриво толкнула его.
– Не обязательно постоянно изображать из себя шутника!
– Но я и есть шутник! Жизнь – это шутка!
Он заметил подплывающий к берегу надувной банан с шумными пассажирами, готовившимися нырнуть в воду в конце путешествия.
– Предлагаю сделку, – сказал Пастернак. – Мы все лезем в банановую лодку, а я плачу за обед.
Девчонки завыли:
– Не-е-ет! Так не пойдет, гигант, ни за что.
– Почему нет? Я богатый парень! Гигантом за просто так не называют! Что хорошего для меня в банке?
Майки перебил его:
– Тут у тебя легкое отклонение от сценария, Пасти. Где твой обычный припев: «возможно, я и выгляжу богатым на бумаге, но в плане наличности я полностью бесполезен»?
– Ну, это же для того, чтобы халявщиков типа тебя с хвоста срубить. Эти девушки – совсем другое дело. Они того стоят.
Анке снова замахала руками.
– Спасибо, Пасти. Только ты жуешь хот-дог не с того конца.
– Чего?
– Мы с удовольствием примем твое предложение насчет ланча, но на эту штуку мы не полезем!
«Этой штукой» был шестиметровый надувной резиновый банан с пластиковыми ручками через каждый
