Джейн Доу без ума любила шерифа Мэка Риггса.
Она дала себе минутку, чтобы успокоить разбушевавшиеся чувства и смириться с неизбежным. Джейн понимала, что это случится, но была не в силах признаться себе, что любовь зародилась в тот момент, когда она первый раз взглянула в жгучие темные глаза Мэка там, на шоссе у каньона.
Тяжело вздохнув, Джейн взяла в ванной аптечку, прихватила другие нужные предметы и направилась обратно в комнату Мэка. Шериф продолжал лежать в той же позе; глаза его были широко открыты, и он наблюдал за ней.
Джейн придвинулась к нему и обработала рану на голове, смачивая антисептиком порез над глазом.
— Извини, должно пощипать.
Он что-то пробормотал в качестве протеста.
— Боюсь, что у тебя сломаны ребра.
— Не-а. Я ломал ребра, когда был защитником у «Диких кошек», и знаю, в чем разница. Это просто ушиб, и все тут.
— Сам сможешь раздеться или хочешь, чтобы это сделала я?
Мэк криво улыбнулся ей:
— Сделай это сама.
— Это не смешно, — фыркнула Джейн. — Ты напугал меня до полусмерти. У меня чуть не случился инфаркт.
— Прости, Джейн. — Шериф дотянулся до руки девушки, и она не отняла ее. Он осторожно погладил ее ладонь большим пальцем. — На самом деле, Уинчестер — тихий городок. Это в последнее время здесь творятся чудеса… Кстати, ты вроде сказала, что разденешь меня?
Джейн ухмыльнулась:
— Злоупотребляете своим положением, шериф?
— Всего чуть-чуть нежности и заботы, Джейн. — Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал, затем чуть тише добавил: — Твоей.
У Джейн замерло сердце в тот момент, когда она почувствовала его губы на своей коже. Она нехотя высвободила руку, чтобы расстегнуть пуговицы на его форме. Осторожно расстегнув их одну за другой, девушка не спеша сняла рубашку с плеч шерифа.
Окуная кусочек ткани в миску с водой, девушка промывала раны Мэка. Внезапный порыв заставил ее нагнуться, чтобы поцеловать большой синяк; Мэк поднял свою здоровую руку и гладил Джейн по голове, перебирая пальцами волосы. Затем поднял ее голову и наклонился вперед, стараясь выразить свои желания. Их губы соединились в коротком, нежном, целительном поцелуе, от которого сердце Джейн снова дрогнуло. Мэк улыбнулся:
— Ты умеешь дарить нежность и заботу.
Джейн отошла к другому концу кровати. Бросив обескураженный взгляд на его ботинки, она, поднатужившись, разула Мэка.
— Брюки сам можешь снять? — затаив дыхание, спросила Джейн.
Мэк попытался сесть, но, взвыв от боли, вынужден был снова лечь.
— Не думаю, — пробормотал он, положив голову на подушку.
— Ладно, — ответила Джейн и потянулась к ремню его брюк. Разделавшись с пряжкой, она принялась за молнию…
— Дотронься до того места — и я не отвечаю за дальнейшие действия.
Джейн сглотнула.
— Это предложение или предупреждение?
— И то, и другое, — ответил Мэк. Жаркий взгляд пронизывал Джейн, и она всем телом чувствовала его. — Знаешь, ведь это глупо — отрицать то, чего мы оба хотим.
— Я знаю, — прошептала она, понимая, что никогда больше не смогла бы ни в чем отказать Мэку.
И потянула за молнию.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Мэк наблюдал, как Джейн снимает с него брюки. Через минуту она осторожно взглянула на него, бережно прижимая брюки к груди.
— Хотелось бы мне раздеть тебя, — тихо признался он.
Джейн улыбнулась почти незаметным движением губ. Бросив брюки на пол, она, не раздумывая, стянула себя маечку.
Мэк шумно вздохнул.
— Ого, — пробормотал он, глядя на поблескивающее в лунном свете ожерелье, примостившееся в ложбинке между грудей. Джейн всегда носила подаренные им украшения.
Теперь она, нагнувшись, стояла перед ним.
— Можешь раздеть меня.
Мэк потянулся к ее спине, чтобы расстегнуть застежки, и вот белый хлопковый бюстгальтер скользнул между его ладоней. Показались ее груди, пышные и упругие. Мэк застонал:
— Джейн, ты сводишь меня с ума.
— Я не нарочно, Мэк. — Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но Мэк схватил ее за талию, увлек за собой в постель и усадил себе на бедра.
Их губы тут же встретились, скрепляя их судьбы долгим, горячим, влажным поцелуем, который все длился и длился. Охваченные лихорадкой, они боролись и игриво поддразнивали друг друга. Мэк обеими руками гладил белокурые волосы Джейн, слыша издаваемые ею тихие, нежные стоны, говорившие о ее страсти, которую она, не смущаясь, дарила ему.
Наконец, Джейн потихоньку отстранилась, дыша, как и он, с трудом.
— Тебе, наверное, больно, — сказала она.
Мэк покачал головой.
— Если ты уйдешь, будет еще больнее.
Джейн улеглась обратно, и Мэк понял, что никогда в своей жизни не чувствовал ничего прекраснее. Он снова страстно поцеловал ее, затем взял за талию и с легкостью поднял повыше, так, чтобы дотронуться кончиком языка до соска.
— Ох, Мэк! — простонала Джейн, когда Мэк, сложив ладони чашей, взял ее грудь и заскользил языком по розовому бугорку.
Джейн снова протяжно, удовлетворенно застонала, и это почти довело его до предела.
— Я хочу соединиться с тобой, Джейн, — хриплым от желания голосом прошептал Мэк.
Он потянулся к ее джинсам и стал неумело расстегивать молнию. Джейн помогла ему, но Мэк чуть снова не растерялся, когда Джейн выскользнула из штанов. Она помогла ему снять боксерские трусы, затем, изгибаясь, вылезла из своих трусиков.
Принимая его в себя, Джейн зажмурилась, приоткрыла свои влажные губы и запрокинула голову. Мэк никогда в жизни не видел ничего более прекрасного, его окатила волна глубоких, ярких ощущений, когда он видел эту сексуальную, таинственную женщину. Их тела двигались в унисон, Джейн издавала короткие гортанные вздохи, Мэк двигался все быстрее, и толчки становились все более интенсивными.
Он потянулся вверх и стал ласкать ее грудь, касаясь большими пальцами ее набухших сосков, пока она, задыхаясь, не прошептала его имя. Пристальный взгляд на лицо Джейн, качавшейся на волнах страсти, принес ему новую порцию блаженства. Вверх-вниз, быстрее, сильнее. Мэк взял Джейн за обе руки, переплетая ее пальцы со своими, всевозможными способами соединяя их.
— Ох, Мэк…
Он почувствовал, как она вздрогнула. Ее невнятные стоны и мольбы, то, как она, задыхаясь, произносила его имя, — все это вознесло его на вершину блаженства…
