поскольку Лидия направлялась наверх узнать, почему они так долго отсутствуют, как раз когда они стали спускаться вниз, Кларисса подумала, что решение ее горничной было правильным.
– Вот, – сказала она, набрасывая на голову Клариссы ночную рубашку. – Я принесу вам теплого какао, чтобы лучше спалось.
– Спасибо, Джоан. Правда, спасибо за все, – серьезно добавила она.
– Пожалуйста, миледи, – тихо сказала горничная, направляясь к двери. – Сладких снов.
Кларисса слышала, как захлопнулась за ней дверь. Джоан оставила свечу на ночном столике, так что ей оставалось только задуть ее. Она так и сделала, осторожно, чтобы не оказаться слишком близко к пламени, и легла. Ее голова болела, и она ужасно устала – слишком устала даже для того, чтобы пить какао, как бы чудесно оно ни пахло.
Потом Кларисса лежала, гадая, почему Эйдриан захотел увидеть ее, и жалея, что им не удалось толком поговорить. Жизнь всегда казалась интереснее, когда он был рядом. Погружаясь в сон, она улыбалась.
Глава 8
Клариссе снился сон об Эйдриане. Он повез ее на озеро в маленькой лодке и, читая ей наизусть стихи, греб по неподвижным водам. В отличие от стихов, которые читал Прадомм, это была прекрасная, щемящая сердце поэма о бесконечной страсти и вечной любви. Но он вдруг остановился, склонил голову набок и сказал:
– Кларисса? Где вы, черт возьми? О! Проклятие! Кларисса?
Нахмурившись, она поморгала и вдруг проснулась. Но сон не закончился: голос Эйдриана преследовал ее.
– Кларисса? Скажите что-нибудь. Я ни черта не вижу.
– Эйдриан? – сонно пробормотала она.
– Кларисса? – Его голос был шепотом в темноте, исходящим откуда-то от изножья кровати.
Совсем проснувшаяся, но все еще растерянная, Кларисса встряхнула головой. Должно быть, она все еще спит, подумала она. Сейчас глубокая ночь. Он не мог на самом деле быть в ее спальне. Или мог?
– Ой!
Боже мой, как?.. Сев в кровати, Кларисса недоверчиво уставилась в темноту.
– Эйдриан?
– Да. Где вы? Я ничего не вижу. Продолжайте говорить. Я пойду на ваш го... Ой! Проклятие! Почему тут мебель посреди комнаты?
Кровать содрогнулась, когда он врезался в нее, и Кларисса, прищурившись в темноту, спросила удивленным шепотом:
– Что вы здесь делаете?
– Мне нужно поговорить с вами, а поскольку мы, видимо, не можем встречаться нормальным способом, я... Что это? – удивленно спросил он.
– Моя нога под одеялом, – сухо ответила она, пошевелив пальцами; потом она протянула к нему руку. Кларисса привыкла быть слепой, но обычно она хотя бы видела цветные пятна. Теперь было хуже. Она дотронулась до того, что, по ее мнению, должно было быть его грудью. По крайней мере она надеялась, что это его грудь. Его рука накрыла ее руку, и Эйдриан позволил ей потянуть себя вперед, ведя его в обход к изголовью кровати.
– У вас есть свеча? Здесь темно, как ночью.
Кларисса прикрыла рот ладонью, чтобы заглушить смех, и заметила:
– Но ведь сейчас и есть ночь.
– Ну да, но...
– Если я зажгу свечу, ее могут увидеть и она привлечет внимание. Просто сядьте и скажите мне, что же такое стряслось, что вам пришлось лезть через окно, – сказала она и добавила: – Полагаю, так вы попали сюда?
– Да, – выдохнул Эйдриан, и кровать прогнулась под его весом. Кларисса тут же подвинулась, чтобы освободить ему больше места, и он продолжил, прочистив горло, прежде чем сказать: – Простите. По- моему, я сам еще не совсем проснулся.
– Проснулся? – удивленно переспросила Кларисса. Он же должен был бодрствовать. Иначе как бы он смог подняться в ее комнату?
– Я заснул на дереве, пока ждал, когда бал закончится и вы ляжете спать, – признался он.
Кларисса озабоченно нахмурилась:
– Вы же могли упасть и разбиться!
– Да, но... Я не собирался спать, когда залезал на дерево, – заметил Эйдриан.
– Нет, конечно, нет, – поняла она.
Он снова откашлялся, очевидно, осознавая происходящее, и сказал:
– Все это довольно неприлично.
Кларисса с иронией заметила:
– Большая часть того, что мы делаем, кажется таковой.
