– Я сейфами не занимаюсь…
Блокнот выглядел слишком толстым. Куп открыл его и увидел слепок ключа в сухом пластилине. Он сам показал пареньку, как это делается. Отпечаток получился чистым и четким.
– Ради всего святого, подожди, – взмолился юноша, вскинув вверх руки, – Хозяин разговаривал со специалистом по сейфам и расхаживал с листком бумаги в руке. После того как они все обсудили, он спросил, сколько еще времени нам нужно, чтобы занести вещи внутрь. Он хотел принять душ и побриться, потому что куда-то собирался. Дверь в душ там прямо из спальни. Мы работали в коридоре, мой напарник устанавливал кровать в гостевой комнате, поэтому я заглянул в спальню. Я услышал, как льется вода в душе, и увидел тот клочок бумаги на туалетном столике, рядом с портмоне и часами, ну и решил рискнуть. Я быстренько туда забежал и посмотрел на листок. На нем оказался шифр. Как тебе такое? Я записал его. Хозяину дома принадлежит половина автоматических моек машин в Городах-близне-цах. Он все время хвастался, что собирается в Вегас. Могу поспорить на что угодно, сейф набит под завязку.
– А семья у него есть?
Звучало очень заманчиво. Куп предпочитал деньги всему остальному.
– Он разведен. Дети живут с его бывшей.
– Ключ хороший?
– Угу, но… ну… на двери стоит система безопасности. Про нее мне ничего не известно.
Куп минуту смотрел на него, затем кивнул.
– Я подумаю.
– Мне бы не помешали наличные, чтобы убраться отсюда, – сказал юноша, – Мое условное освобождение заканчивается в сентябре. Может, я и сам поеду в Вегас.
– Я с тобой свяжусь, – сказал Куп.
Он допил кофе, взял блокнот, кивнул своему собеседнику и вышел. Выезжая с парковки, взломщик посмотрел на часы. Сара, наверное, заканчивает работать…
Куп убил свою мать.
Зарезал длинным тонким ножом с выкидным лезвием, который купил в лавке ростовщика в Сеуле, когда служил в армии и попал в Корею. Вернувшись назад, в Штаты, он все выходные ехал автостопом от Форт- Полка до Ганнибала, что в штате Миссури, с одной только целью – распороть ей живот.
Что он и сделал. Он принялся колотить в дверь, и мать появилась на пороге с прилипшей к губе сигаретой «Кэмел». «Чего явился?» – спросила она. «Вот чего!» – ответил он и шагнул в трейлер. Она отступила назад, и Куп вонзил ей нож в живот у пупка, а затем резко дернул его вверх, до самой груди. Женщина открыла рот, собираясь закричать, но из него хлынула кровь, и она не смогла произнести ни звука.
Куп ничего не трогал, и его никто не видел. Он вырос в Ганнибале, как Гекльберри Финн, но не имел с книжным героем ничего общего. Он был мальчишкой из трущоб и не знал отца, а его мать за деньги занималась оральным сексом, после того как заканчивала работу в баре. Иногда она принимала пять или шесть пьяных мужчин, которые колотили в алюминиевую дверь, обслуживала их, потом долго отплевывалась перед раковиной и полночи полоскала рот солью с содой. Через тонкую стену все было слышно. Мать таскала его в город, где их провожали взглядами уважаемые женщины в юбках до колена и твидовых пиджаках, и в их глазах читались презрение и жалость. «Сучки! Эти сучки ничем не лучше меня, уж можешь мне поверить», – говорила его мать. Но Куп совершенно точно знал, что она лжет. Они были лучше его матери, те дамы в костюмах, шляпках и туфлях на высоких цокающих каблуках.
Он вернулся в Форт-Полк и сидел на своей койке, читая журнал «Черный пояс», когда вошел батальонный старшина.
– Куп, у меня плохие новости, – сказал он, – Твою мать убили.
– Правда? – ответил Куп и перевернул страницу.
Во время службы в Корее, когда Куп начал иметь дело с проститутками, он понял, что у него проблемы с сексом. Ничего не получалось. Он возбуждался от одних только мыслей, а когда наступал решающий момент… ничего не происходило.
Но однажды он рассвирепел и ударил одну из женщин. Врезал ей кулаком в лоб с такой силой, что она растянулась на полу. И вот тогда все начало вставать на свои места.
В Новом Орлеане Куп убил проститутку. Он считал, что это произошло случайно: он избивал ее и постепенно приходил в возбуждение, но вдруг понял, что она больше не сопротивляется, а ее голова безвольно болтается из стороны в сторону. Убийца испугался. В Луизиане существовала смертная казнь, и ее действительно применяли в случае необходимости. Куп поспешно вернулся в Форт-Полк и был потрясен, когда ничего не произошло. Ничего. Даже статейки в газете не появилось. Он, по крайней мере, не нашел.
Вот тогда-то ему и пришла в голову мысль разобраться с матерью. Ничего особо сложного. Сделал дело – и все.
После армии Куп год плавал на барже по Миссисипи. Он сошел на берег в Сент-Поле, одно время брался за самую тяжелую работу, но потом поумнел и воспользовался своим статусом ветерана, чтобы получить кое-что. Через год после этого он познакомился в Миннеаполисе, в книжном магазине, с одной женщиной. Он отправился туда, чтобы купить календарь с фотографиями тяжелоатлетов, и она подошла к нему. Куп сразу узнал этот тип: она была в шерстяном костюме и на высоких каблуках, которые громко цокали. Она задала какой-то вопрос о спортивных тренировках, он уже забыл какой. Наверняка просто хотела познакомиться.
Куп не собирался убивать ее, но так получилось, и это понравилось ему намного больше, чем избивать проституток. В той женщине был стиль: нейлоновые чулки, старательно наложенная косметика и правильная речь – иными словами, она принадлежала к числу тех, кто выгодно отличался в лучшую сторону от его матери.
Они были повсюду. Некоторые оказывались слишком умными, и Куп понимал, что заманить их будет трудно. Он с такими не связывался. Но попадались и совсем другие: робкие и неловкие, они боялись не смерти, боли или чего-то столь же серьезного, а обычного одиночества. Он находил их в художественной галерее Де-Мойна, в книжной лавке Мэдисона, в магазине грампластинок Тандер-Бея. Они были немного старше его, любили белое вино, в одежде предпочитали яркие цвета, следили за прическами, чтобы не проглядывала седина, постоянно улыбались и вечно находились в движении, точно воробьи, ищущие, где бы присесть.
Куп обеспечивал их таким местом. Они не боялись его, только очень хотели сделать все правильно…
Он дождался, когда Сара Иенсен выйдет из своего офиса, проводил ее до супермаркета «Куб» и последовал за ней внутрь, наблюдая, как она двигается, как ее грудь натягивает ткань блузки, какие у нее великолепные мышцы ног и как она убирает волосы, падающие на глаза.
То, как Сара шла через продуктовый отдел, само по себе было уроком чувственности. Она двигалась точно кошка, вышедшая на охоту: одно щупала, другое нюхала, пробовала какие-то продукты пальцем. Она купила вишню в коробке, апельсины и лимоны, крупные грибы, сельдерей, яблоки, грецкие орехи, красный и белый виноград и чеснок. Получится отличный салат.
Куп стоял в бакалейном отделе и наблюдал за ней из-за угла. Она не видела его, но он так погрузился в созерцание, что заметил мальчишку, который раскладывал продукты на полках, только когда тот оказался совсем рядом.
– Я могу вам помочь? – спросил парень таким тоном, каким, наверное, разговаривал с десятилетним воришкой.
Куп вздрогнул от неожиданности.
– Что?
Он занервничал. В корзинке у него лежала упаковка вяленой говядины и банка маринованного укропа.
– Что вы ищете? – тоном офицера полиции спросил паренек.
Он был долговязый и бледный, с угреватым лицом, очень короткой стрижкой и крошечными поросячьими глазками.
– Я ничего не ищу, я думаю.
