Кранмер был далек от радикального реформаторства, но тем не менее постоянно ощущал угрозу со стороны консервативных царедворцев. Многие из них с радостью сожгли бы его, будь на то их воля, но он давно пользовался расположением короля, и только это до поры до времени служило залогом его безопасности.
Рядом с архиепископом стоял второй человек, одетый в неброское, но дорогое платье. Крупный нос, вытянутое лицо и атлетическая фигура делали его до такой степени похожим на Томаса Сеймура, что сомнений быть не могло: это его брат. Однако те же самые черты, которые делали Томаса красивым, слегка измененные и чуточку смещенные, заставляли лорда Хартфорда выглядеть уродом. У него были большие глаза навыкате, слишком длинное и худое лицо, всклокоченная борода. И все же в безыскусно одетом Хартфорде чувствовалась глубина характера, неординарность личности, целеустремленность – все то, чего недоставало его брату. Я напомнил себе, что именно он вместе с архиепископом Кранмером отправил Адама Кайта в Бедлам, хотя Ричард Рич хотел уготовить парню гораздо более незавидную участь.
Сэр Томас изысканным движением снял шапочку и сжал руку брата.
– Рад видеть тебя, Эдвард.
Он повернулся к Кранмеру и поклонился.
– Милорд. Как видите, мы привезли его.
– Да, Томас.
Голос Кранмера звучал устало, а во взгляде, который он бросил на младшего Сеймура, угадывалась неприязнь. Он посмотрел на меня и улыбнулся обычной для него печальной улыбкой.
– Ну вот, Мэтью Шардлейк, мы и снова встретились. И опять в связи с очень необычными обстоятельствами. Господин адвокат высшей категории, – добавил он, напомнив о ранге, присвоенном мне благодаря его покровительству.
Затем архиепископ повернулся к Харснету.
– Ну что, все обстоит именно так, как мы и опасались?
– Да, милорд, все в точности соответствует другому случаю.
Кранмер переглянулся с лордом Хартфордом, а потом долго смотрел на языки пламени, танцующие за каминной решеткой. Я понял: эти люди чем-то не на шутку встревожены. При этом они являются наиболее влиятельными реформаторами при дворе. Кранмер снова обратил свой взгляд ко мне и с видимым усилием заставил себя улыбнуться.
– Что ж, Мэтью, как идут твои дела в суде прошений?
– Лучше не бывает, милорд, и я еще раз приношу вам благодарность за то, что вы помогли мне получить эту должность.
– Вы заслужили ее.
Я вдруг осознал, что все в комнате смотрят на меня: Кранмер, Харснет и лорд Хартфорд – серьезно, а сэр Томас – с циничной усмешкой. От неловкости я переступил с ноги на ногу. Молчание нарушил сэр Томас.
– Можем ли мы доверять этому горбуну? – осведомился он.
– Не смейте так называть его! – уже всерьез разозлился Кранмер. – Прошу прощения, Мэтью. Да, я уверен, что он заслуживает доверия.
– После того как коронер отложил слушания, он погнался за нами, как бешеная собака.
Кранмер пристально смотрел на меня.
– Мэтью, – негромко заговорил он, – вы обнаружили тело, и, насколько мне известно, вы являлись близким другом адвоката Эллиарда и его жены. Насколько глубоко вы вовлечены во все это?
– Я обещал миссис Эллиард найти убийцу ее мужа, – ответил я.
– Вы будете это делать для себя или для нее?
Этот вопрос задал Хартфорд. Я повернул голову и встретился с ним взглядом.
– Для нас обоих, милорд. Но обещание, данное мною миссис Эллиард, является долгом чести.
– Не пропадет ли у вас желание отдать этот долг, если выяснится, что сюда вовлечена политика? – спросил Кранмер. – Тщательно подумайте, прежде чем отвечать, Мэтью. Однажды вы заявили мне, что никогда больше не желаете участвовать в делах подобного рода, но если вы решитесь помочь нам докопаться до истины, вам придется это сделать.
Я колебался. Томас Сеймур хохотнул.
– У него для этого кишка тонка. Да вы еще рассказывали, что в последний раз он потерпел фиаско, поскольку так и не нашел те бумаги.
Я опустил голову. Мне не хотелось, чтобы он видел выражение моего лица. На самом деле никакого фиаско я не потерпел, а просто решил сохранить в тайне то, что мне удалось узнать. При мысли о том, что эти мужчины способны сделать со мной, сердце забилось быстрее.
– Вы обладаете острым умом и большим опытом, – проговорил Кранмер. – И умением хранить секреты.
Я глубоко вздохнул. Перед моим мысленным взором возникло лицо Роджера: улыбающееся, дружелюбное, полное жизни. Я посмотрел на архиепископа.
– Если я смогу хоть чем-то помочь вам в этом, можете всецело располагать мною, милорд.
После того как я произнес эти слова, у меня возникло ощущение, что за моей спиной горит и рушится мост, по которому я пришел сюда.
Кранмер обвел глазами остальную троицу. Харснет и лорд Хартфорд кивнули, Томас Сеймур передернул плечами. Кранмер наградил его хмурым взглядом.
– Вы, Томас, находитесь здесь лишь благодаря вашему брату и из-за ваших особых отношений… с ней.
Сеймур покраснел и, казалось, был готов взорваться. Он перевел взгляд на брата.
– Архиепископ прав, Томас, – с серьезным выражением проговорил лорд Хартфорд.
Сэр Томас сердито сжал губы, но кивнул. Кранмер повернулся ко мне.
– Вы, Мэтью, должно быть, гадаете, каким образом убийство вашего друга связано с политикой.
– Совершенно верно, милорд.
Он сделал глубокий вдох, словно до последнего момента не желая выдавать своих секретов, и сказал:
– Ваш друг – не единственный, кого убили столь ужасным способом.
От удивления у меня отвисла челюсть.
– То есть было еще одно похожее убийство?
– Не похожее, а в точности такое же. Совершенно идентичное, вплоть до мельчайших кошмарных деталей. Информация о нем держалась в секрете из-за личности убитого.
Архиепископ кивнул Харснету.
– Расскажите ему, Грегори.
Харснет перевел взгляд на меня и заговорил:
– Однажды утром, примерно месяц назад, в конце февраля, рабочий шел вдоль Темзы по ламбетскому берегу.
Харснет сделал паузу.
– На берегах в ту пору лежал снег, а лед на реке был не меньше ярда толщиной. Но приливы и отливы продолжали происходить даже подо льдом, образовывая на берегах большие лужи. В то утро рабочий обратил внимание, что вода в одной из таких луж красного цвета и в ней что-то плавает.
Мои глаза расширились. Харснет серьезно кивнул.
– Да, он нашел лежащего там мужчину с перерезанным горлом. Точно так же, как Эллиарда бросили на всеобщее обозрение в фонтан, этого несчастного оставили в луже на берегу, чтобы его без промедления нашли.
– Боже праведный!
– Наш рабочий отправился к констеблю, который, в свою очередь, вызвал коронера.
Харснет пронзил меня острым взглядом.
– Мой коллега, коронер графства Суррей, является добрым реформатором и старается быть в курсе всех придворных новостей. Поняв, кем был убитый, он пришел ко мне, поскольку знал о моих тесных связях с архиепископом.
