Стараясь поймать его взгляд, я с торжествующим видом уставился в зеркало заднего обзора. В госпоже Сосланд и близко не наблюдалось ничего худенького и изящного. Напротив, это была толстая корова, на которой джинсы и кожаная куртка смотрелись, словно смокинг на гиппопотаме. Лицо ее было старательно наштукатурено, а на ушах красовались огромные серебряные клипсы.
Вдруг вспомнилась морда вчерашней шлюхи из увеселительного заведения, и меня снова чуть было не стошнило.
Стоило машине тронуться с места, как Саймон и такса яростно сцепились друг с другом. Поднялся такой остервенелый лай, что ни о каком разговоре не могло идти и речи. Такса все время норовила выскользнуть из старческих рук хозяйки и тяпнуть Саймона за нос. Это ей почти удавалось. Я отодвинул Саймона в угол, и щелкающая зубами пасть таксы постоянно находилась у моего лица. Не будь фрау Сосланд нашей заказчицей, я бы, не раздумывая, разорвал таксу на куски.
В конце концов Джаич нашел выход из положения. Он подрулил к большому скверу, в котором мы и должны были продолжить беседу. Но здесь мы столкнулись с новым препятствием, поскольку я наотрез отказался от предложения погулять с Саймоном где-нибудь в сторонке и дать им возможность пообщаться наедине. Ведь Лили поручила мне сопровождать Джаича повсюду.
– Привяжи Саймона покрепче к дереву и отправляйся с нами, – предложил Джаич.
– А если его украдут?
– Да кому она нужна, эта ваша болонка? – подала голос фрау Сосланд.
– Тогда лучше привяжите свою таксу.
– И не подумаю.
Короче, требовалось решить задачку наподобие той, где волка, козла и капусту нужно было в целости и сохранности перевезти с одного берега реки на другой.
Наконец, мы набрели на большую поляну. Саймона привязали с одной стороны от нее, таксу – с противоположной, а сами заняли позицию посредине. Так чтобы нам были видны оба пса, а им друг друга видно не было. К тому же между ними пролегло расстояние не менее пятидесяти шагов.
– Теперь можно и поговорить, – с облегчением произнес Джаич.
– А что, собственно, вы рассчитываете узнать?
– Ну, во-первых, чем вы так серьезно напуганы?
– Я бы сформулировал иначе, – вмешался я. – Что конкретно вас беспокоит? Чего или кого вы боитесь? Что может случиться?
Джаич скривился и с досадой посмотрел на меня. Видимо, моя правота в вопросе об истинных габаритах нашей заказчицы и, следовательно, об уровне ее вменяемости ничему его, бедолагу, не научила.
– Может случиться самое ужасное и непоправимое, – вклинилась в наше немое противостояние фрау Сосланд.
– А именно?
– Моего сыночка могут… его могут…
– Что? – не выдержали мы.
– …убить. – Она принялась хлюпать носом.
– Кто может убить? – насел тут же Джаич. – Почему вы так решили?
– Мне не нужно решать, я чувствую… – Она вытащила из кармана носовой платок и принялась искать на нем чистое место.
– Та-ак… Расскажите все же все по порядку.
– Я уже рассказывала этому вашему Горбанюку. Какой-то негодяй несколько раз забирался в лавку Юрико…
– А откуда вам известно, что негодяй был в единственном числе? – ухватился я.
– Мне ничего не известно, я надеюсь. Если их было несколько – это конец света.
– А почему вы называете вашего сына Юрико? Он грузин?
Более идиотского вопроса Джаич не смог бы придумать. Видно, от оглушительного лая собак его слегка контузило.
– Никакой не грузин! Самый натуральный… негрузин. Просто с детства мы так его прозвали. Уже не помню, с чего это началось.
– А кто его так назвал, вы или ваш супруг?
– Я же говорю, что не помню. Наверное, супруг.
– Он уже умер?
– Ха, он переживет всех нас. У него сеть аптек в Израиле. Можете себе представить, какие он принимает лекарства.
– А живет он тоже в Израиле? – Джаич явно к чему-то клонил. Только вот к чему?
– Конечно, у него там дом.
– Я так понял, что он не из нуждающихся. Я говорю сейчас о деньгах.
– Покажите мне человека, который бы не нуждался в деньгах. А моему бывшему муженьку их всегда не хватало.
