метр на метр и из того, что на ней было изображено, удавалось разобрать только пистолет. Все остальное – откровенный сюрреализм. Имя автора – Сергей Гламозда, а называлась картина «Лети, пуля!»
Я позвал Джаича и мы долго пялились на нее, пытаясь восстановить в памяти хотя бы какие-то подробности ее покупки. Затем путем героического мозгового штурма нам удалось вычислить, что стоит она где-то около двух тысяч марок, и что эту сумму мы заплатили поровну.
– У нас уже появилось совместно нажитое имущество, – отметил я.
– Хочешь выкупить мою долю?
– Нет уж, лучше ты мою.
– Ведь в жизни всякое бывает. Не исключено, что лет через десять она будет стоить миллион.
– И весь этот миллион достанется тебе. Представляешь?
– М-да, воображения у тебя – ноль.
– В трезвом виде – ниже нуля, – согласился я.
– Тогда как же ты пишешь романы? Под газом?
– А я не пишу романы. Все мое наследие до сегодняшнего дня – это дюжина садистских рассказиков. Здесь требуется воображение особого рода, так сказать, со знаком минус, и оно у меня есть.
– Что ж, придется подарить картину «голым пистолетам» или Лили, – сказал Джаич.
– Отличная идея! Даренному коню в зубы не смотрят.
Изображенный на картине сюрреалистический пистолет напомнил нам о пистолете реальном, который нужно было получить у Горбанюка, и мы принялись спорить, кому за ним ехать.
– Ты давай, езжай, а я пока придумаю утку для осведомителя, – настаивал Джаич.
– Утку можно придумать и в машине, – не соглашался я. – Нам вообще пора уже решить задачку, кем является один из антикварщиков – просто осведомителем или главным действующим лицом.
– Не могу я думать, когда у меня раскалывается голова. Дома я смог бы быстрее прийти в себя.
– Давай бросим жребий, – предложил я.
– Монету?
– Хотя бы.
– Идет.
Я выбрал орла, он – решку. Выпал орел.
– Тебе ехать, – обрадовано воскликнул я.
– Почему это мне? Я выбирал решку.
– Ну, правильно. А выиграл орел, значит, ехать тебе.
– Э, нет! Мы бросали жребий, кому ехать. Я сказал, что поеду, если выпадет решка!
Пришлось бросать снова. На сей раз я четко оговорил, что поеду в том случае, если выпадет решка, а он поедет, если выпадет орел.
Мне повезло вторично: выпал орел. Джаич направился в ванную, однако через минуту вернулся.
– Все-таки придется ехать тебе, – обрадовано заявил он.
– Это почему же?! – взорвался я.
– Мои права остались в «Варбурге». Сейчас они, наверное, у Горбанюка.
– Но ведь ехать-то нужно как раз к Горбанюку!
– А вдруг по дороге меня остановит полиция?
Короче, единственное, чего удалось добиться, это настоять на том, чтобы мы поехали вместе.
Горбанюк вручил нам небольшой пакетик, завязанный голубой лентой. Своим видом он напоминал рождественский подарок. Джаич вскрыл его и извлек на свет Божий револьвер вроде тех, которыми пользуются сыщики в Скотланд-Ярде. В Англии такие, насколько мне известно, называют «бульдогами».
– Ну что, дуло достаточно короткое? – с иронией осведомился Горбанюк.
– Сойдет, – буркнул Джаич.
– Сойдет! Короче попросту не бывает, – обиделся Горбанюк. – Теперь по поводу Изабель Демонжо. Вот ее парижский номер телефона, он значится в телефонном справочнике. Что же касается адреса, то здесь – полное фиаско. Его можно получить только с согласия самой Демонжо. Но для этого требуется заявить в справочном бюро, кто именно ею интересуется.
Джаич пожал плечами.
– Меня она вообще не знает. – Он в нерешительности посмотрел на меня. – Как ты думаешь, если ей назовут твое имя, согласится она или нет?
– Пусть в бюро скажут, что ею интересуется Аладдин.
– Кто? – не понял Горбанюк.
– Аладдин. Знаешь такую сказку «Аладдин и волшебная лампа»?
