Сняв пальто и подсев к столу, Виталий внимательно стал, читать полученную бумагу, ощущая, как что-то внутри у него начинает холодеть от дурных и как будто сбывшихся предчувствий.
В телефонограмме сообщалось, что в результате срочного расследования по просьбе из Москвы установлено, что упомянутая кондитерская фабрика, являясь действительно фондодержателем лимонной кислоты, своего представителя в Москву, однако, не направляла и доверенность № 072 от 14 марта с. г. на имя Борисова А. А., следует считать фальшивой. Установлена личность указанного в доверенности гражданина, предъявившего паспорт, выданный одним из. ОВД Житомирской области. Паспорт принадлежит жителю города Житомира А. А. Борисову, пенсионеру, 1905 года рождения, который утратил данный паспорт три года тому назад. В данное время гражданин Борисов А. А. уже месяц, как находится в больнице с диагнозом инфаркт миокарда. Что касается госзнаков грузовика, то они принадлежат одному из автохозяйств Крымской области и были утеряны еще в 1982 году…
Дочитав до конца, Виталий даже присвистнул, посмотрел на мрачно курившего Егорова и спросил:
— Что скажешь, Михаил Иванович?
— То и скажу. Ищи теперь ветра в поле. Ошалеешь с этим делом, — убежденно произнес Егоров, с ожесточением разминая в пепельнице окурок. — Тухлее не придумаешь, поверь мне. Повиснет, увидишь.
— Ну-ну, — улыбнулся Лосев. — Кое-что мы все-таки предпримем.
— Что, например?
— Съезжу-ка я для начала на этот заводик. Посмотрю на лопухов, которые своими руками жуликам отдали товара на сто пятьдесят тысяч. Да от этого, как наш генерал говорит, у меня просто печень нагревается. Своими руками отдали, а? … Через полчаса Лосев уже стоял перед заводской проходной и примыкавшими вплотную к ней высокими железными воротами. Нижняя часть их створок была изготовлена из сваренных металлических листов, а верхняя состояла из вертикальных прутьев, и сквозь них был виден тесный заводской двор. Сам завод размещался в длинном трехэтажном здании с какими-то бесчисленными пристройками. А с другой стороны двора расположилось здание поменьше, двухэтажное, где на верхнем этаже, как объяснил Виталию Егоров, находилось заводоуправление, под ним, на первом, всякие склады, и возле них стояло несколько грузовых машин, «Получают», — настороженно подумал Лосев.
Он снова посмотрел на ворота. На вид они были целехонькими. «Ловко же этот стервец проскочил», — подумал Лосев. Он помнил план места происшествия. Старик Сиротин стоял вон там, и машина, разогнавшись, легко сбила его и переехала левым колесом, а потом резкий маневр направо, в сторону девушки, при этом нельзя было не ударить створку ворот. И удар должен быть сильным.
Приблизившись, Лосев нагнулся и тут же увидел след удара: железный лист в том месте прогнулся и на серой его поверхности заметны были зеленые частицы краски. Лосев направился к административному корпусу.
Бухгалтерию он нашел быстро.
Через минуту Виталий уже сидел напротив миловидной черноволосой женщины с удивительно голубыми глазами, в ярко-красной весьма открытой кофточке, с ниткой тоже красных бус на длинной и тонкой шее. У кофточки был глубокий вырез, открывающий полную грудь, Виталий все время старался удержать взгляд на голубых насмешливых глазах женщины, и это отвлекало и раздражало его. А сама женщина казалась такой ухоженной, сытой и капризно-величественной, что было даже странно видеть ее в забитой столами и бумагами заводской бухгалтерии, а не в музее, например, или в театре, больше Виталий ей места нигде не нашел.
Звали женщину Маргарита Евсеевна. Возле со стола собралось еще несколько работников бухгалтерии, несказанно встревоженных вчерашним ужасным происшествием. Все они немедленно побросали, свою работу, как только узнали, что за посетитель пожаловал к ним. И приободренная их всеобщим вниманием и даже сочувствием, Маргарита Евсеевна самоуверенно сказала Лосеву, после того как он изложил причину своего визита:
— Я, молодой человек, знаю свое дело прекрасно. Меня вообще учить не надо. Во всяком случае, этому делу, — чуть лукаво добавила она, ловя на себе его взгляд.
И Виталий, не удержавшись от этого неуместного взгляда и сердясь на себя за это, ответил, пожалуй, излишне резко и как бы ответно насмешливо, даже во вред делу:
— Во-первых, я в данном случае для вас не «молодой человек» и чары свои на меня пока не распространяйте. — И тут же заметил удовлетворенную усмешку, мелькнувшую на лицах окружающих женщин, в единственный среди них мужчина откровенно фыркнул. — А во-вторых, — опять же с ударением, язвительно продолжал Виталий, — я не собираюсь вас учить. Ничему. Но вот попросить вас кое о чем придется, уж извините.
Маргарита Евсеевна небрежно пожала плечами.
— Что же вам угодно?
— Документы, по которым была отпущена эта самая лимонная кислота. Ведь остались же у вас какие-то документы?
— А как же иначе? — улыбнулась молодая женщина, обнажив ровные перламутровые зубки. — Вот, пожалуйста, товарно-транспортная накладная и доверенность фабрики на имя этого Борисова. Видите, все по форме, все печати и подписи на месте.
Она положила перед Виталием бумаги. Товарная накладная его мало интересовала, а вот доверенность Виталий внимательно изучил.
— Да, — наконец сказал он. — Доверенность на первый взгляд сомнений не вызывает, это верно.
— Ну, а на второй? — иронически осведомилась Маргарита Евсеевна.
— А на второй, если бы вы удосужились бросить на нее второй взгляд, возникает по крайней мере два вопроса. И у вас возникли бы.
— Вот как? Интересно даже, какие?. — Сейчас скажу. Но прежде хотелось бы знать, вы видели паспорт гражданина Борисова, держали его в руках?
— А как же. Видела и держала.
— Прекрасно. А каков из себя этот гражданин Борисов?
— Это имеет значение?
— Да, имеет, как вы увидите. В прекрасных глазах молодой женщины впервые мелькнуло беспокойство.
— Постараюсь вам его описать, — не очень уверенно сказала она, — Высокий, чуть, правда, пониже вас. Стройный. В красивом заграничном пальто, сером, в шляпе, тонкое лицо… Ну, симпатичное… — Она поколебалась и подтвердила: — И улыбка симпатичная. Правда, Любочка? Ты его видела.
— Да, — настороженно кивнула одна из женщин. — Вполне симпатичный гражданин.
— А сколько ему на вид лет? — спросил Лосев.
— Ну, наверное, лет тридцать, тридцать пять, — пожала плечами Маргарита Евсеевна.
— Ошибаетесь, — мягко, даже сочувственно возразил Лосев. — Ему уже эдак под восемьдесят. Не заметили, выходит?
— Вы меня не разыгрывайте, моло… товарищ, — сердито поправилась Маргарита Евсеевна. — У меня пока что глаза есть.
— Это не я вас, это он вас разыграл, — уже совсем другим тоном возразил Лосев-Ведь по паспорту ему ровно семьдесят девять лет.
— Что?!
— Да, да. Стоило вам только повнимательнее посмотреть на его паспорт. И, кстати, на фотографию там.
— А на фотографии он!
— Ага. Значит, переклеил. Это вы тоже не заметили?
— Это я не обязана замечать, — возразила Маргарита Евсеевна. — Я не криминалист, а бухгалтер. И год рождения не обязана смотреть! Документ есть? Есть. И все.
— А печать на документе вас устроила? — поинтересовался Лосев. — И штамп тоже? Вы посмотрите на них. Все вы, товарищи, посмотрите. Полезно. Ведь липа же, неужели не видно? Невооруженным
