Kdv. Такая вот дружба...

- Не терплю. Да мы и не попали в него, к счастью... То есть, по несчастью, - билеты были на 'Жидов города Питера', по Стругацким, но Лев Дуров... Я не понял толком, что там с ним случилось, то ли травма серьёзная, то ли болезнь, но спектакль отменили, так или иначе. Точнее, заменили какой-то хренью. Ну, мы и сдали билеты. Мы решили на Варшавку лучше, в 'Ёлки-Палки' завалится. А тепло было, ну, я и повёл своих дам погулять по Тверскому бульвару... Светка же москвичка, значит, Москву плохо знает, - смеюсь я.

- Это точно! Мало таких москвичей, которые её знают хорошо.

- Да... Ну, и вышли на Пушку, нам же до Варшавки по серой ветке, на Чеховскую нужно было...

- И что?

- Что, что... Ностальгия. Особенно, когда сквером за 'Россией' шли...

- Да, понимаю...

Ещё бы тебе не понять! Пушка, Пушка... КДВ, КДВ...

- Это, Ил... Мне пора... пьян я...

Да. Сдал Димка. И пьянеет быстро как... Раньше, помнится... А ведь он моложе меня, - с острой тоской думаю я! Моложе... Мда... Мне больше 35 никто и не дает... а он... А у него пожизненное в Палермо! Идиот я, - возраст ничто. Воспоминания всё...

- Тебя проводить?

- Это я тебя провожу! Тоже мне... На платформу провожу...

- Давай, проводи, кинематографист.

- Сам ты... писатель...

- Я твой друг.

- Да. Последний, бля...

- Нет. Первый...

- Принято...

Мы выходим из этой кафешки, Димку покачивает, и дело не в хромоте... Какие наххххх 'проводы'!

- Так, Дима, ты, - домой. Я тоже.

- Ла-адно... Когда теперь свидимся?

- Не знаю... Как позовёшь. Впрочем, 23-го марта ты у меня!

- Надо же! Помнишь...

- Помню. Твоя днюха.

- А как жена твоя? Мелкий как отнесётся? Хотя, какой он 'мелкий', - ему сколько? 15 уже?

- Да. А в мае будет 16. Нормально они отнесутся. Это же ты...

- Вот именно...

- Да что за настроение такое! Смирно! Вольно...

- Мне с собакой ещё гулять...

- Завидую. Мой Бобка в Магнитке остался. Как он там...

- Да уж! Бобик твой... Чудище!

Я смеюсь, достаю сигареты, - Капитан Блэк, - протягиваю Димке.

- Да ну! Травится химией этой, я и так от 'химии' чуть в не двинул кони в больничке. Я свои.

Он всегда предпочитал черные тоны в одежде. Так и сейчас. Даже джинсы черные. 'Мотор', что ли...

А я люблю светлые тона, даже пальто, купленное Славкой для меня в Милане, светлое.

В самом конце 90-ых, на переломе веков и тысячелетий, я впервые увидел его 'продукцию'. И решил, что тот, кто такое снимает, должен умереть. Идиот! Я идиотом был... Моралист? Нет, просто идиот. Но, как бы там не было, и кем бы я тогда не был, я... Впрочем, не буду говорить я об этом, - что я хотел тогда сделать, - главное, возможность имел сделать... Да, идиотом я был, да я и щас не стал умнее...

А потом с ним познакомился... С Бегемотом его, - это так его пса звали, сдох пёс... Мы оба плакали...

Он мой друг. Точка.

Я смотрю ему в сутулую спину, - электричка тронулась... Нет. Мы больше не увидимся, Дима. И ты ко мне не приедешь. И я в Одинцово не приеду больше...

Я домой хочу... Прощай, Друг... Друг? Да. Такая вот бывает дружба...